Алла Пугачева у Владимира Познера. Полная версия интервью

9 апреля на Первом канале состоялся долгожданный эфир программы «Познер» с Аллой Пугачевой.

15 лет назад Владимир Познер уже приглашал Примадонну в программу «Мы». Но, по словам ведущего, на данный момент дамы редко соглашаются на участие в ней. Большой замысел, характерный для программы «Познер», визуально прибавляет ее участницам пара лет.

Однако Пугачева не побоялась этого и смотрелась на экране превосходно.

Текстовой вариант программы Первого канала «Познер» от 9 апреля.

Владимир Познер: В эфире – программа «Познер», гость программы – Алла Пугачева. Хороший сутки, вечер.

Алла Пугачева: Хороший сутки.

Владимир Познер: Благодарю, что пришли, Алла Борисовна. Перед тем, как мы вышли на радиосвязь, мы говорили, и вы мне заявили, что вы совсем не телевизионный человек. Не смотря на то, что, казалось бы, что вы – действительно телевизионный человек.

Нет?

Алла Пугачева: Вот такая будущее мне была уготована. По причине того, что я не обожала ни фотографироваться, ни сниматься, и для меня это пытка всегда была. И вот эта пытка длится уже много-много лет.

Владимир Познер: И без данной пытки, по всей видимости, также не весьма?..

Алла Пугачева: Нереально.

Владимир Познер: Сообщите мне, пожалуйста. Не будет ни одного вопроса по поводу личной судьбе — легко дабы вы это имели в виду… По причине того, что я считаю, что это сугубо личное дело, и нечего. Но один вопрос меня совсем замучил. Как вы для себя растолковываете эту народную любовь и феноменальную популярность, которая вас сопровождает? Причем я сравниваю вас с Высоцким, что также был неординарно популярен, и его также обожали.

Само собой разумеется, не то дабы он пел, как вы, но то, что он пел, — содержание было совсем вторым и в какой-то степени весьма социально активным. У вас — совсем второе. Значит, не за это: что вы в собственных песнях высказывали то, что другие желали бы сообщить, да не могли.

Для вас имеется объяснение?

Алла Пугачева: Я не разбирала ни при каких обстоятельствах популярность и свою жизнь. Но сейчас я поразмыслила также, я задавала себе вопрос: «Боже мой, помой-му и ничего особого, как я вычисляла. Что же случилось в моей жизни?» Вы рассказываете «Высоцкий». Он — мужчина-мужчина.

А я – дама-дама. Ни при каких обстоятельствах себя певицей-то не называла, в частности дамой, которая поет. И все женские темы были в моих песнях, вероятнее, выражены более доступно, более незавуалированно, а по-человечески: несложным женским языком. И это как-то откликалось в душе как раз дам, мне думается.

И исходя из этого таковой отклик был. А многие по большому счету пологали, что у меня какие-то подтексты. «Все смогут короли» вспомните… Другими словами пробовали все время что-то приписать. И исходя из этого популярность все время подпитывалась не мной, а какими-то выдумками, версиями.

Владимир Познер: И сейчас вы остаетесь той самой…

Алла Пугачева: Вы поверите, что я ничего, Я ничего для этого не делала? Лишь пела, пела и пела.

Владимир Познер: Верю полностью. Я в то время, когда подготовился к встрече с вами, я большое количество чего просматривал а также полез в самую авторитетную энциклопедию «Британника» взглянуть, имеется в том месте Пугачева либо нет. Выясняется, имеется. И написано (я перевожу сходу на русский) вот что: «Алла Борисовна Пугачева – популярная русская певица, известная своим неповторимым сочетанием славянской музыкальной чувствительности и западной музыкальной эстетики». Вы согласны с этим?

Либо…

Алла Пугачева: Вы понимаете, согласна. Я кроме того не ожидала. Прекрасно, что вы мне перевели. В противном случае у меня документ имеется, но не переводила.

А, вправду, совершенно верно, да. Russian soul – они так и именовали.

Владимир Познер: И еще. Достаточно авторитетная газета The New York Times написала о вас так: «В серую советскую эру Алла была сиянием цвета, жизни и света. За честность для того чтобы рода, в особенности в совокупности, которая возвела неправда на уровень политического кредо, она была обожаема».

Как вам это?

Алла Пугачева: Вот видите? Вы меня задавали вопросы, а тут так красиво написано! Я согласна, я подписываюсь.

Владимир Познер: Согласны? Прекрасно. Вам удалось подняться на один уровень с этими эстрадными, выдающимися людьми как, скажем, Эдит Пиаф, к примеру, либо Элла Фицджеральд. Но вы одна такая, в случае если сказать о России.

Вторых нет. И в случае если сказать о группах, то по большому счету у нас никого нет, кто имел возможность бы сравниться с «Роллинг Стоунз» и без того потом. В чем дело?

Возможно, эстрада не совсем российское дело? Больше звезд так как нет для того чтобы масштаба. И довольно много лет.

Смотрите, Утесов (я весьма его обожаю), Шульженко, Бернес. Превосходно, но все-таки это не Синатра, это не Рэй Чарльз… А вы — на том уровне. Как это растолковать?

Вы об этом думали когда-нибудь?

Алла Пугачева: Я по большому счету о себе меньше всего думала.

Владимир Познер: Об эстраде вы же думаете?

Алла Пугачева: Нет. И в то время, когда вы мне рассказываете, что я одна такая, мне так неудобно… По причине того, что, в принципе, все различные. И про каждую певицу на отечественной эстраде возможно сообщить «Она одна такая». У меня был выбор: я имела возможность уйти в джаз, я имела возможность в русские народные песни уйти (мне это безумно нравилось), в рок уйти. Но я выбрала, таковой выпал мне билет, трехминутный песенный спектакль. И у меня это оказалось.

По причине того, что, видно, все-таки, актриса во мне преобладала. По причине того, что голос не сходу формировался. И это умение подать песню – оно мне дало таковой толчок.

Возможно, в этом, вправду, я до тех пор пока одна такая. А во всех остальных случаях — все различные. Ой, что это я оправдываюсь…

Владимир Познер: Имеется ли отличие шоу-бизнеса отечественного и шоу-бизнеса их?

Алла Пугачева: Само собой разумеется, имеется. Во-первых, в том месте, вправду, настоящий бизнес. Они могут вкладывать деньги и могут все это продюсировать, реализовывать. У нас этого пока не могут. Совсем не могут.

Это, понимаете, таковой бизнес на национальном уровне. А у нас это до тех пор пока… Монополистские перемещения имеется, существуют — один, второй, третий…

Владимир Познер: В развитие этого. Как-то вас задали вопрос, из-за чего вы решили все-таки уйти с эстрады. И сослались на то, что Мадонна, Пол Маккартни никуда не уходят, не смотря на то, что они и старше вас.

Алла Пугачева: Старше меня? Мадонна?

Владимир Познер: Маккартни-то совершенно верно. Мадонна, возможно, приблизительно для того чтобы же возраста. Я не знаю совершенно верно.

Алла Пугачева: Маккартни – да. А Мадонна помоложе.

Владимир Познер: Вы ответили так: «Для чего Полу Маккартни либо Мадонне останавливаться? Они получают сумасшедшие деньги на выпуске дисков, а не на изнурительных гастролях, каковые доводят артистов до ужасного переутомления. В случае если „Роллинг Стоунз“ затаскать по гастролям, как Кузьмина, никакой бы формы у них уже не было, их бы в далеком прошлом уже не стало.

Кузя только сравнительно не так давно купил дачу рядом со мной. Это разве нормально?» Это вы так сообщили в 2004 году. Я не берусь делать выводы, нормально либо ненормально, но выходит, основное – это то, что деньги все-таки у них совсем другие, и что это есть важным стимулом.

В этом ничего нехорошего нет, на мой взор.

Алла Пугачева: Нет ничего нехорошего в этом. Жалко, в то время, когда исчезает интерес к труду. Жить без интереса к тому, что ты делаешь, нереально. Значит, у Пола Маккартни имеется интерес к этому, он ощущает, что он нужен, его музыка нужна. Мадонна… Я уже заметила усталость на ее лице, не обращая внимания на то, что роскошные все номера.

Меня тяжело одурачить, я заметила лёгкое безразличие и усталость к тому, что она делает. Это уже показатель того, что пора валить, не обращая внимания на то, что… Я пологаю, что ей имеется, на что жить. У нас, вправду, пробуют звезды как-то жить, осознаёте? А жить и получить возможно лишь на гастролях.

Откуда все эти фанеры пошли? От того, дабы получить и голос не утратить. Вот целый кошмар-то.

Владимир Познер: Другими словами вы оправдываете пение под фанеру? Выходит, что это вынужденная мера?

Алла Пугачева: Мне это не нравится, но я знаю две обстоятельства, по которым некуда не убежишь. Кроме того три. Первая — что получать необходимо, жить нужно.

Время от времени никаких условий нет, голос сел, отменить концерт нереально, включается фонограмма. Вторая обстоятельство — продюсер желает скоро отработать деньги, каковые он положил в группу. Неужто он будет им оркестр, аппаратуру брать? Он их гоняет по клубам под фанеру и быстренько эти деньги возвращает себе. И третья — это, само собой разумеется, телевидение.

По причине того, что весьма не легко сделать шоу живое. У меня был таковой случай, концерт рокеров (они песни мои пели) «Ты молчи, а мы споем». Вместо двух часов концерт длился около четырех часов, по причине того, что любой желал собственную аппаратуру, они выносили инструменты. И любой раз между номерами оказалась огромнейшая пауза. Это весьма не легко, осознаёте, и зрителям… А мне?

Я между этими номерами как клоун, как коверный! Что я лишь не делала, дабы как-то заполнить эту паузу. И исходя из этого на телевидении стараются все сделать под фонограмму, дабы легче было монтировать.

И шоу должно длиться. Вот так. Для меня это отвратительно, я по причине того, что терпеть не могу фонограмму постольку, потому, что я не могу под нее петь.

Владимир Познер: И ни при каких обстоятельствах и не пели?

Алла Пугачева: Нет, отчего же? А как же? Я же должна была принимать участие в «Песне года» либо еще где-то.

Это трагедия. Все знали, целый зал осознавал, что я пою под фонограмму, все смеялись, по причине того, что я не попадала в нее ни при каких обстоятельствах.

Владимир Познер: «Эстрада обязана создавать у людей хорошее настроение, вырабатывать их художественный вкус, воспитывать молодежь. Так позволяйте думать не о коммерческом успехе, а о качестве творчества прежде всего». Я желал было сообщить вам: «А вы понимаете, кто это сказал?» Не буду играться в эти игры – это говорили вы, но весьма в далеком прошлом. Это было в первой половине 80-ых годов XX века.

Так вот, вычисляете ли вы, что за эти 30 лет что-то сдвинулось в этом направлении, что эстрада, вправду, стала, возможно, тем, что дает лучше настроение, что воспитывает художественный вкус, что воспитывает молодежь?

Алла Пугачева: Не знаю. Чего-то воспитателей-то мало, само собой разумеется, на данный момент.

Владимир Познер: В отношении вкуса.

Алла Пугачева: На цвет и вкус товарища нет, осознаёте? Я не могу определять все по собственному вкусу, по причине того, что одним нравится одно, вторым нравится второе. Я знаю, что эстрада – это дело молодых. И каждое поколение выбирает себе собственную музыку, собственные темпы, собственные ритмы.

И я лишь за.

Владимир Познер: Плохой вкус, по-вашему, это что-то субъективное? Другими словами я считаю плохим, а вы вычисляете, что совсем кроме того нет.

Алла Пугачева: Субъективное. Само собой разумеется, отечественные вкусы разнятся. Мне, возможно, что-то понравится, а вам нет. Но я могу оценить аранжировку и заявить, что полностью дурной текст.

Неумело. на данный момент практически все неумело. Но мне – 63.

Тринадцатилетнему – нравится, ему это весьма нравится таковой дурной текст. Возможно, он попадает на его сознание, на его уровень.

Владимир Познер: Вы осознаёте, что привыкание к неумелому не имеет возможности привести к хорошему. Дурной текст – это дурной текст.

Алла Пугачева: Я не знаю. на данный момент профессии все… Авторы текста, композиторы… Мне не легко сообщить. Я ничего не слышу увлекательного. Что-то надломилось. Что-то мне, в общем, не нравится. Я буду брюзжать на данный момент как стареющая певица на пенсии. Что-то происходит. И мне думается, что мы стоим на краю падения какого-либо… Я не знаю.

Но я ничего не сделаю, осознаёте, чтобы от этого края кого-то увести. Мы, возможно, должны упасть. Упасть, очень сильно удариться чтобы понять, что выбираться из этого дерьма нужно. Осознаёте? Оно везде.

Что в эстраде, что в том месте, что тут. Что-то случилось. Время такое. В воздухе что-то творится. Не знаю.

Владимир Познер: Вам за собственную карьеру на эстраде (не только на эстраде) приходилось идти на компромиссы?

Алла Пугачева: На компромиссы с совестью – нет, ни при каких обстоятельствах. На компромиссы, каковые мне продюсеры предлагали, возможно, и было несколько раз. на данный момент уже не помню.

Компромисс компромиссу – рознь.

Владимир Познер: Так сообщить, переступать через себя?..

Алла Пугачева: Нет. Боже упаси!

Владимир Познер: Были случаи, в то время, когда пробовали вас вынудить?

Алла Пугачева: Что на данный момент вспоминать? какое количество этих было случаев, сколько раз пробовали вынудить. Была такая жизнь, и я второй жизни не знала. Я не знала, что возможно лучше либо хуже. Я боролась за собственный место под солнцем. И мне казалось, что меня наказать нечем. Чем меня смогут наказать? Со сцены убрать?

Я отыщу место, где выступить. Язык выдернут? Рисовать начну. Такая безоглядность была в юности. Не смотря на то, что, сейчас, в то время, когда совсем другие времена… Мне довольно часто говорят: «Вам, возможно, пришлось нелегко?» И я кроме того не знаю, что сообщить.

По причине того, что в то время, когда ты второй жизни не ожидаешь, то это не не легко, ты и пробуешь выжить в той, которая имеется, другими словами в предлагаемых событиях.

Владимир Познер: Не забывайте у Жванецкого? «Кто не видел вторых туфель — отечественные ботинки…» Три года назад, в 2009 году вы собрали пресс-конференцию чтобы сказать, что вы уходите с эстрады, что это последнее ваше турне. Приблизительно через год прекрасно вам знаток музыки и знакомый журналист Артемий Троицкий сообщил следующее: «В случае если б я был продюсером судьбы Аллы Борисовны Пугачевой, я бы создал для нее то, что сделала Грета Гарбо, другими словами на пике уйти и все.

И где-нибудь по окончании 1990 года – полное молчание, легенда, миф. Великая и страшная, но королева». Сообщите прошу вас, вам удалась роль продюсера собственной судьбе?

Алла Пугачева: Пологаю, что да. Я кроме того думала раньше уйти, по окончании программы «Избранное». Но так произошло, что не имела возможности.

Владимир Познер: Это из-за усталости? Не забывайте, вы раньше заявили, что в то время, когда уже тебе не весьма интересно больше в профессии, тогда, фактически, и?..

Алла Пугачева: В общем, да, само собой разумеется. Были в том месте, само собой разумеется, еще какие-то обстоятельства — здоровье и все такое. Но, в принципе, как-то неинтересно стало.

А в то время, когда нет интереса, это сходу на лице. И это передается. Насиловать себя не желала.

Владимир Познер: Все-таки, в советское время, которое вы отлично не забывайте и я — тем более, по причине того, что я еще старше, вам позволялось, по существу, практически все. Вы кроме того на данный момент говорили: «Что со мной сделают? Не это, так это» и без того потом.

Из-за чего? Как вы думаете, из-за чего как раз вам, в то время, когда никому ничего не разрешали (тогда гоняли всех – Театр на Таганке, Высоцкого), а вы… Как это вы растолковываете?

Алла Пугачева: Я это растолковываю лишь одним – безумной любовью народа. Это была моя защита, это были мои ангелы-хранители. Другими словами до таковой степени я как-то слилась с этими людьми.

Я стала частью, осознаёте. Я и по сей день ощущаю себя частью, даже в том случае, если я не пою. И все замечательно осознавали, что лучше не трогать, лучше не нужно.

Владимир Познер: Об этом мы поболтаем. Был момент, в то время, когда, казалось бы, прикоснулись, и весьма занимательное оказалось развитие событий. Но сперва потерпите, будет реклама…

Владимир Познер: Итак, я давал слово поведать, как вы чуть не ушли значительно раньше. Будет цитата, самую малость долгая, но того стоит: «Был, действительно, период, в то время, когда совсем затюркали меня. Тогда я решила сама уйти со сцены, но со скандалом таким, дабы всем жарко стало. Сшила платье весьма скромное, светленькое, на кнопочках в первых рядах. Сама нежность.

И желала выйти в нем в концерте на Сутки милиции в зале „Российская Федерация“. Думаю, спою, а в конце как я эти кнопочки расстегну, как платье открою, а в том месте — лишь бикини. А это прямой эфир.

И что они позже со мной будут делать, не имеет значения. Надоело все. То напишут в газете, что я на колени к какому-то мужику в первом ряду села, то еще подобную дичь. Но триумфального ухода не получилось – всевышний спас. Меня-то спас, а вот другого – нет. Погиб Брежнев, и праздник на Сутки милиции отменили». Я желаю вас задать вопрос.

Вы же не могли не думать о том, что, все-таки, будет позже? И что же вы думали?

Алла Пугачева: А ничего я не думала. По причине того, что, в итоге, до того меня это все дотянулось, осознаёте? Это запрещено, то запрещено, то я где-то ногу продемонстрировала.

Это я думаю: «Боже, что же это было бы сейчас?» Я же думала, наивная, что вот это вранье… Вот сейчас лгут – это лгут.

Владимир Познер: Другими словами вы готовились, но наряду с этим совсем не стали думать: «Я это сделаю, меня выгонят отовсюду», и?

Алла Пугачева: А вы напрасно думаете, что бикини в том месте было.

Владимир Познер: Это вы поведали – я не думаю, я вас цитирую. А что было? Ничего не было?

Алла Пугачева: Ничего по большому счету. Воображаете, какое у меня было состояние?

Владимир Познер: А вы не думали тогда, что вы уедете по большому счету?

Алла Пугачева: Это как уж в том месте карта легла бы тогда.

Владимир Познер: Но это было вероятно?

Алла Пугачева: Было вероятно. По причине того, что уже сил никаких не было. Чего-то все никого не устраивало — в том месте напишут, тут напишут.

А вдруг напишут в «Правде», то, осознаёте, это все, это тёмный перечень.

Владимир Познер: Это мы с вами понимаем. Сейчас многие это забыли.

Алла Пугачева: Да, в «Правде» статья – это тёмный перечень. Все. И у меня приют был для музыкантов из тёмного перечня, я их за собой ставила, не смотря на то, что они были солисты.

Позже какое-то время они пережидали и опять уходили.

Владимир Познер: Значит, это был кураж таковой, что ли? По причине того, что это же не глупость, вы же человек думающий.

Алла Пугачева: Нет, это была не глупость. Это была акция, как на данный момент говорят. Акция протеста.

Владимир Познер: Ага. За честные выборы, так сообщить. Ясно.

Алла Пугачева: О, господи! Я кроме того сама удивляюсь, но это действительно, что я имела возможность бы такое совершить.

Владимир куда: и Познер бы вы уехали, как вы думаете, если бы вы уехали? В какую страну?

Алла Пугачева: Да не знаю. Да куда-нибудь, напротив, в деревню, возможно. Какую страну, господи!

Владимир Познер: Другими словами не Запад?

Алла Пугачева: Нет. Я через пять дней уже к себе желаю, я совсем не западный человек.

Владимир Познер: Другими словами Америка вас не манит? Либо «не мaнит».

Алла Пугачева: Не мaнит. Money-money, пускай будет «не мaнит».

Владимир Познер: Прекрасно. А как вы относитесь к тому, что ваша дочь в том месте родила ребенка?

Алла Пугачева: Они другие люди, осознаёте? Совсем другие, более коммуникабельные. Я, по сути собственной, интроверт.

Исходя из этого я удивляюсь, как при таком характере я всю жизнь вращаюсь и обязана выходить на публику, и общаться, выходить в какие-то компании, туры. Дома негромко, приготовить что-нибудь вкусненькое — это, воображаете, я. Но сейчас я могу уже это говорить.

Владимир Познер: Не похоже. На образ, на вид не похоже.

Алла Пугачева: Да. Но сейчас я могу заявить, что я такая, осознаёте? Я, возможно, все-таки и устала от того, что мне приходилось быть второй, которая мне не свойственна. И плюс ответственность.

По причине того, что любой раз нужно выходить, и все время от тебя что-то ожидают. Запрещено разочаровать никого.

Владимир Познер: Когда-то в далеком прошлом вы говорили, что желали бы учавствовать в в таком фильме как «Цирк», к примеру, либо «Радостные парни», сыграть какую-то роль. Кроме того, думается, Михалков Никита Сергеевич сказал, что из вас оказалась бы комическая старая женщина. А, действительно, вы думаете, вероятно сниматься в кино, да?

Алла Пугачева: Вероятно. Но в возрастном, да. По причине того, что, что у меня, что у моей дочери… Я вижу, что данный переход из девочки в даму как-то затянулся, осознаёте, из юности в пожилой возраст. Все равно нужно как-то весьма смело перейти в второй возраст, дабы и снаружи, дабы никакого кокетства, ни омоложения, ничего, дабы я была полностью внутренне свободна, дабы не хорошилась, не мачифурилась.

И сыграть роль, которая, вправду, без прикрас. А мне как эстрадному человеку в кино достаточно не легко без прикрас. И в то время, когда я привыкну к данной мысли, приду к ней, то тогда с наслаждением Михалкову сообщу: «Снимай».

Владимир Познер: А по большому счету