Сумасшедший Макс уже не тот, но это не предлог для печали
Жёсткий мужчина в кожаной куртке, заросший колтунами и здорово смахивающий на Роба Зомби, стоит спиной к зрителям. На фоне — пустынный пейзаж, за кадром — патетический монолог о постапокалиптическом будущем и месте человека в нем. Мужчина заживо съедает пробегавшую мимо двухголовую ящерку, прыгает в рядом стоящую машину и быстро стартует куда-то вдаль.
Следом за ним с криками устремляются дикари на багги. Спустя пара секунд легендарный Перехватчик переворачивает взрывом, а его шофер оказывается в плену. По окончании бесплодной попытки побега нам показывают начальные титры, и тут мы можем проститься с сумасшедшим Максом, каким мы его знали и обожали.
Но об этом чуть позднее.
просматривайте кроме этого Сербский режиссер Горан Радованович снял фильм о трагедии Косово
Сейчас же необходимо осуществить отступление и напомнить две вещи. Первая: с последнего эпизода франшизы о солдате дорог прошло 30 лет. Вторая: ее создатель Джордж Миллер за последние два десятилетия произвел на свет детский фильм про поросеночка, два мультика про пингвинчиков-серферов и все.
Но непременно любой дремлющий вулкан обязан проснуться. И час искупления, наконец, пробил. Осознание этого факта появляется в совсем конкретный момент.
В кадре крупным планом появляется что-то на колесах, оснащенное стеной из динамиков и двумя последовательностями барабанщиков. Венчает конструкцию слепой гитарист, оголтело рубящий метал на двухгрифовом, изрыгающем адское пламя инструменте.
По окончании для того чтобы сомнений не остается: ожидать чего-то важного категорически запрещено. Старина Миллер отправился ва-банк. На стол кинут замечательнейший козырь, оставшийся от уникальной трилогии.
Давайте будем честны: самое крутое и запоминающееся, что было в тех поросших радиоактивной крапивой австралийских блокбастерах — это кульминация второго фильма. Двадцатиминутная погоня за громадным тягачом, управляемым Мэлом Гибсоном, в которой нехорошие парни и их машины по очереди эффектно взрывались. Так вот, Дорога гнева полностью складывается из одной сплошной таковой сцены.
Гонка на выживание с маленькими пит-стопами для дозаправки и передышки сюжета диалогами, немногословными, но преисполненными пафоса.
Вот лишь, извлекая лучшее из ветхого Сумасшедшего Макса и доводя его до абсолюта, Джордж Миллер так увлекся, что совсем забыл про самого безумного Макса. Ей-всевышнему, реплик Тома Харди за целый фильм чуть наберется на страницу печатного текста. А ведь он хороший актер, с этим тяжело спорить, но его потенциал тратится на поддержание одного на целый метраж каменного выражения лица и проговаривание редких маленьких фраз.
