Грета гарбо. скандинавский сфинкс

Грета Гарбо. Скандинавский сфинкс

Грета Луиза Густафсон (псевдоним — Гарбо) появилась 18 сентября 1905 года в Стокгольме в бедной семье. Снялась в 25 фильмах, среди которых «Анна Каренина», «Гранд-Отель», «Ниночка» и др. В СССР был продемонстрирован лишь фильм «Женщина с камелиями». Прекратила сниматься в кино в возрасте 36 лет.

Погибла в первой половине 90-ых годов XX века в Нью- Йорке, покинув все собственный многомиллионное состояние племяннице.

1970 г. Стокгольм, Швеция. Терраса «Гранд-Отеля». Столик в углу занимает женщина в тёмной меховой широкополой шляпе и накидке. Юный официант, на ходу поправляя пиджак, что очевидно ему велик, подходит к столику:

— Госпожа уже сделала собственный выбор?

— Мисс, мальчик.

— Прошу прощения, мисс.

— А позже, вы что, только что из постели? Наряжаться направляться дома, юный человек. И нужно в собственные вещи.

Вы в далеком прошлом тут служите?

— Семь лет, мисс.

— А из-за чего не видно мистера Лергмана? В большинстве случаев он обслуживал меня. Пригласите его.

— Увы, это нереально, мисс. Он погиб шесть лет назад.

— Какая неожиданность!

— Ему было…

— Вас никто не спрашивал о том, сколько ему было лет. Прошу вас, кофе.

Проводив взором смущенного официанта, дама наконец разрешила себе снять тёмные очки и дотянулась из сумочки пачку сигарет. Мужчина, сидящий за соседним столиком, срочно протянул ей зажженную спичку: «Прошу вас, мисс Гарбо. Видеть вас на родине для меня огромное счастье и честь. Не могли бы вы подписать открытку?

В противном случае никто не поверит, что я видел саму Грету Гарбо».

Но его слова позвали у женщины неожиданную реакцию. Быстро встав со собственного места, она направилась к выходу, обронив на ходу: «Вы меня, должно быть, с кем-то путаете».

Начало

В собственном номере — необычная посетительница остановилась в том же «Гранд-Отеле»- она продолжительно без звучно стояла около окна, выходящего на королевский дворец. Нужно же, ее все еще определят. Вот уже практически три десятка лет она не снимается в кино, не дает интервью, не появляется на публике, а постоянно найдётся кто-то, кто определит в ней известную Гарбо и в обязательном порядке потянется за автографом.

Гарбо наконец отошла от окна и устроилась в кресле. Чего для она прилетела в Стокгольм? Побродить неузнанной по привычным с детства улочкам шведской столицы ей, как видно, не удастся до самой смерти.

А ведь думается, еще совсем сравнительно не так давно продавщица актуального стокгольмского магазина «Паб» Грета Луиза Густафсон и грезить не имела возможности о глобальной славе. По окончании смерти отца Грета стала единственным добытчиком в семье, и основное, что тогда тревожило девушку, — было наличие еды в их скромной однокомнатной квартирке.

в один раз зимним вечером, возвратившись с работы, Грета собралась было пораньше лечь дремать. Лишь задремала, как в дверь кто-то позвонил. Это была лучшая подруга девушки Марта, которая пришла пригласить ее на вечеринку, где будет большое количество людей из мира моды. Разве Грета забыла о собственной мечте стать манекенщицей?

Марта так упорно уговаривала подругу пойти на эту вечеринку, что девушке ничего не оставалось, как вылезти из горячей постели, надеть единственное платье и отправиться «в свет». Народу вправду собралось много. Было шумно, радостно, и Грета, поддерживаемая одобрительными возгласами друзей, дала согласие выполнить пара песен.

По завершении импровизированного мини-концерта к девушке подошел низкий прекрасно одетый человек и задал вопрос ее имя. «Грета. А вы модельер?» — с надеждой она заговорила с ним. «Нет, я Мориц Стиллер, режиссер. Вы не желали бы попытаться себя в кино?»

Дама-икона

Вот так все и началось. Фильмы с участием Гарбо (как раз Стиллер придумал Грете Луизе Густафсон данный псевдоним, оттолкнувшись от фамилии известной норвежской актрисы Эрики Дорбо, чье имя гремело в Швеции в 20-х годах) становились все более и более популярны, а платы актрисы росли вместе с ее славой, в далеком прошлом перешагнувшей границы Швеции.

В 1925 году двадцатилетняя Гарбо совместно со Стиллером были приглашены в Голливуд. Грета не думала перебираться в Штаты. Но не вследствие того что не желала трудиться в Америке.

Актриса по большому счету ни о чем не думала, делая только то, что ей сказал Стиллер. Он-то и сообщил Гарбо подписать договор, что она, очевидно, и сделала.

«Ты, основное, ничего не опасайся, — успокаивал ее режиссер, сходя с борта теплохода, доставившего их в Штаты. — Учи язык, ни о чем не думай, а я о тебе позабочусь». Но все оказалось совсем в противном случае. Снимать Гарбо в Голливуде предстояло вторым режиссерам, а Стиллеру внесли предложение поработать над историческими фильмами. Картины Морица успеха, увы, не имели.

Непривычные абсолютное незнание и условия работы британского (одолжениями переводчика Мориц не пользовался принципиально) сделали собственный дело: Стиллер был должен возвратиться в Швецию. В ночь перед его отъездом Гарбо, чья карьера в Голливуде, наоборот, складывалась идеально, обратилась к Морицу прося стать отцом ее ребенка. «Ты знаешь, как я к тебе отношусь, — ответил режиссер. — Но представить себя в кровати с дамой… Давай поболтаем об этом как-нибудь в второй раз».

Больше они не виделись. Через два года Гарбо выяснила, что Стиллер, возвратившись в Швецию, заболел и погиб.

На его похороны актрису не отпустили. Скандинавский сфинкс, как именовали Грету за ее молчание журналисты (британский все еще оставался для Гарбо проблемой), был нужен Голливуду как воздушное пространство. Фильмы с ее участием пользовались безумном популярностью, и одна картина сменяла другую.

Осознав, как в ней заинтересованы киношники, Грета то и дело бросала фразу: «Нет, мне это не подходит. Возможно, я возвращаюсь к себе». Стоит ли сказать, что ее условия тут же принимались, а к сумме гонорара добавлялся еще один ноль.

Гарбо стала самой известной актрисой мира. Ее наружность была для зрителей иконой, на которую они не уставали молиться.

«В то время, когда Гарбо смеживала веки, ее долгие ресницы цеплялись приятель за другу, и, перед тем как она опять открывала глаза, слышался явственный шорох, наподобие трепета крыльев мотылька», — писала о ней поэтесса Айрис Гри. Второй очевидец сказал, что «то, что вы видите в других дамах, будучи пьяным, в Гарбо вы видите трезвым. Она может откидывать назад голову чуть ли не под прямым углом к позвоночнику и жадно целовать мужчину, забрав его лицо в ладони так, что казалось, она выпивает с его губ некоторый напиток».

Личная жизнь актрисы для окружающих была покрыта завесой тайны с первых лет ее появления в Штатах. «В то время, когда я приехала в Америку, — сообщила Гарбо в одном из собственных интервью, — то была похожа на корабль без ветрил и руля — испуганная, потерянная и одинокая. Я была неуклюжа, боязлива, вся издергана, мне было стыдно за мой британский. Как раз исходя из этого я возвела около себя непробиваемую стенке и живу за ней, отгородившись ото всей земли.

Быть звездой — нелегкое дело, требующее много времени, и я говорю это с максимальной серьезностью».

В киношных кругах судачили о ее романах с актером Джоном Гилбертом (отношения с ним по большому счету дошли чуть ли не до свадьбы), дирижером Леопольдом Стоковским, миллионером Джорджем Шли. Одним из поклонников Гарбо был и Адольф Гитлер, приглашавший Грету в Германию. «Возможно, мне следовало отправиться в Берлин, захватив с собой пистолет, запрятанный в сумочке, — напишет позже актриса. — Я имела возможность убить его весьма легко. Это разрешило бы все неприятности, и, возможно, не было бы войны, а я стала бы героиней масштаба Жанны д’Арк».

Особенные отношения связывали Гарбо со сценаристкой Мерседес де Акосте, которая была старше ее на 12 лет. Мерседес не делала секрета из собственной нестандартной сексуальной ориентации, что породило массу сплетен и слухов и в отношении самой Гарбо. Поссорились подруги, жившие какое-то время одним домом, по окончании выхода в свет мемуаров Мерседес, в которых она достаточно открыто обрисовала собственные взаимоотношения не только с Гарбо, но и с Марлен Дитрих, и с Айседорой Дункан.

Белые лилии

Робкий стук в дверь ее номера вынудил Гарбо прийти в сознание от воспоминаний. Служащий отеля принес букет цветов от господина, что в ресторане посмел так расстроить очаровательную мисс.

«Нужно же, белые лилии, — улыбнулась про себя Гарбо. — Откуда данный мужчина имел возможность знать, что это мои любимые цветы?» Первый раз она взяла в качестве подарка букет белых лилий от Морица Стиллера, в первый раз появлявшись на съемочной площадке. Позже такие же букеты ей дарила Мерседес, неизменно сопровождая собственный презент каким-нибудь изречением.

Грета окончательно запомнила слова подруги о том, как схожи между собой цветы и любовь — и то и другое сначала радует, но со временем увядает и начинает причинять неудобства. «В жизни нет ничего постоянного. Ни при каких обстоятельствах не нужно произносить само слово «всегда», особенно применительно к любви, потому что это неизменно подобно святотатству. Никто не может осознать, вправду ли он с этого момента проникся подлинной любовью либо же, попросту дав клятву, в тот же час забудет о ней».

Гарбо ни при каких обстоятельствах не забывала этих слов Мерседес. Определив о публикации ее мемуаров, актриса в мыслях прокляла ее. Но, в то время, когда во второй половине 60-ых годов XX века Мерседес не стало, Гарбо попросила положить в гроб подруги букетик белых лилий.

Но излишнюю откровенность она ей так и не забыла обиду.

Как не забыла обиду и фотографа Сесиля Битона, с которым ее связывала ласковейшая дружба, за его книгу «Беглые заметки». Но, в собственных «заметках» Сесиль вправду сообщил много обидного: «Она не обожает вмешательства в ее жизнь. Не редкость, доведенная до предела, она кидается в слезы и запирается у себя в помещении на пара дней, отказываясь впускать кроме того горничную. Она кроме того не в состоянии просматривать. По этим обстоятельствам она неспособна развиваться как личность.

Замечательно, что она оберегает себя от тлетворного влияния Голливуда, но Гарбо сейчас так замкнулась в самой себе, что кроме того в то время, когда иногда разрешает себе отдых, он не делается для нее событием.

Ее ничто и никто в особенности не интересует, она несносна, как калека, и столь же эгоистична и совсем не готова раскрыть себя кому-либо; из нее оказалась бы занудливая собеседница, неизменно вздыхающая и полная раскаяния. Она суеверна, странна, ей неизвестно значение слова «дружба». Обожать она также не может».

И каково было просматривать все это ей, вправду не впускавшей в собственную жизнь кроме того друзей? «Может, выпьем вечером чаю? — задавали вопросы ее друзья. — Нет, я не обожаю чай. — А не съездить ли нам на выходные к морю? — Я не обожаю ездить к морю. — Так что же ты тогда обожаешь? — Я обожаю дремать». Подобные диалоги, оскорблявшие окружающих, были для Греты нормой.

Битону подобные взаимоотношения, «Наверное,» основательно осточертели. Они познакомились уже в пятидесятых, в то время, когда Гарбо покинула мир кино. Для известного фотографа сделать снимки великой актрисы было делом чести, и он попросил Мерседес (тогда дамы еще были близки) познакомить его с Гретой.

Встреча состоялась, и Сесиль уговорил Гарбо попозировать ему. Фотографии оказались прекрасными: Гарбо, которой к тому времени было за пятьдесят, смотрелась на них совсем юной. Портреты актрисы, выполненные Битоном, разошлись по миру, а между фотографом и Гарбо завязались достаточно родные взаимоотношения.

Они довольно часто виделась, совместно обедали, обсуждали последние известия. На протяжении одной из таких встреч Грета поведала Битону о предложении, которое ей сделали американские продюсеры, — сыграть на Бродвее. Действительно, в последний момент те отказались подписать с актрисой договор. «Ну из-за чего?» — задал вопрос Битон. «Кто знает? — пожала плечами Гарбо. — Я дала согласие на все их условия.

Лишь «настойчиво попросила», дабы из зрительного зала убрали первые шестнадцать последовательностей. Для зрителей я обязана оставаться такой же, какой запомнилась по своим фильмам».

Наружность была для Гарбо больной темой. Она замечательно знала цену собственной красоте и желала, дабы та оставалась неизменной. Фраза Мерседес о вечности в этом случае не имела для нее никакого значения.

Чтобы остаться для всех таковой Гарбо, которой привыкли восхищаться, в первой половине 40-ых годов XX века она прекратила сниматься в кино и запретила фотографировать себя. Исходя из этого ее и привлек Сесиль Битон, сумевший на собственных карточках сделать ее юный.

Жизнь в музее

«Грета, ты можешь со мной встретиться? Прямо на данный момент», — голос Битона в телефонной трубке заметно дрожал. «Боже мой, что произошло? Я еду».

Через неколько мин. Гарбо была в квартире Битона.

— Я обязан с тобой без шуток поболтать. Отечественные отношения в далеком прошлом ни для кого не секрет…

— Ты имеешь в виду отечественную дружбу?

— Да. И я считаю, что пришло время, дабы ты стала моей женой. Ты обязана дать согласие.

— Дорогой мальчик, ты, возможно, забыл, что я уже весьма в далеком прошлом никому и ничего не должна. А по поводу твоих слов… Давай будем вычислять их не весьма успешной шуткой. Но это простительно — ты же фотограф, а не юморист.

— Вот как раз, Грета, фотограф! Наблюдай, что покажется в завтрашних газетах.

Сесиль дотянулся пачку фотографий и кинул их на журнальный столик. Забрав одну из карточек, Гарбо содрогнулась: на нее наблюдала постаревшая дама с усталыми глазами, каковые окружала достаточно заметная сеточка морщин. На фотографиях была малоизвестная Гарбо, проигравшая собственную борьбу с возрастом.

— Если ты не желаешь выйти за меня замуж и сделать меня официальным наследником, тебе все равно нужно будет расстаться с деньгами. Эти негативы дорого стоят. И вдобавок…

Но Гарбо уже ничего не слышала. Она медлительно повернулась и направилась к выходу. Придя к себе, она распорядилась, дабы ее юристы оформили сделку с фотографом, а сама, как это неизменно бывало в дни депрессий, отправилась в Стокгольм…

Ее сегодняшний приезд в родной город также был вызван очередным приступом отчаяния. В 65 лет Гарбо осталась совсем одна — без друзей, без подруг и самое ужасное — без прошлого, с которым она отчаянно боролась всю собственную жизнь. Может, исходя из этого она так обожала музеи?

Бывая в них, Гарбо физически ощущала, что время возможно остановить. Работы Ренуара, Модильяни, Пикассо, каковые Грета скупала на аукционах, делали и ее нью-йоркскую квартиру похожей на музей, где время — она была в этом уверена — также остановилось.

Дама встала с кресла и, подойдя к зеркалу, надела шляпу. До отъезда в аэропорт оставалось три часа. Она в полной мере успевала зайти в ресторан. «Нет-нет, я не буду ничего заказывать, — сообщила Гарбо встретившему ее на входе метрдотелю. — Прошу вас, передайте эту записку тому господину, что сидел утром вот за тем столиком. Прекрасно?»

Дотянувшись из сумочки перьевую ручку, она написала на листе бумаги: «Грета Луиза Густафсон», сложила его пополам, передала метрдотелю и вышла.

garbo: i want to be alone!


Записи каковые требуют Вашего внимания:

Подобранные по важим запросам, статьи по теме:

  • Грета гарбо: «я желаю быть одна»

    Грета Гарбо: Я желаю быть одна Сообщить о ней «самая прекрасная дама мира» – это не сообщить ничего. Природа редко формирует столь идеально верные,…

  • Скандинавская кинозима-2015, часть первая: дания

    Скандинавская кинозима-2015, часть первая: Дания К зимним праздникам в скандинавских государствах начинают подготовиться очень сильно заранее. Неслучайно у датчан имеется…

  • Скандинавские сказки и фэнтези…

    Скандинавские сказки и фэнтези: 8 фильмов, каковые стоит взглянуть Датский фильм Кеннета Кайнца Дочь пробуждающей совесть (Skammerens datter) по…

  • Весьма обычная красивая женщина

    Весьма обычная красивая женщина Она, само собой разумеется, кошка. Весьма домашняя, комфортная, пушистая. Но, в то время, когда ее прозрачные глаза вспыхивают неистовым зеленым огнем,…

  • Никита михалков: «счастье – это в то время, когда смел и прав»

    Никита Михалков: «Счастье – это в то время, когда смел и прав» 21 октября 70-летие отмечает один из самых известных отечественных режиссеров Никита Михалков. Кто-то…

  • Скандинавский сериал мост…

    Скандинавский сериал Мост продлили на четвертый сезон Шведско-датский сериал Мост (Bron/Broen), привлекший к очень необычному жанру, взявшему…

  • Скандинавская мозаика: кто претендует…

    Скандинавская мозаика: кто претендует на кинопремию Северного Совета Северный Совет огласил перечень из пяти скандинавских фильмов (по числу государств-участниц…

  • пламя и Лёд

    пламя и Лёд Незадолго до выхода фильма «Морис Ришар» Рой Дюпюи честно говорит о собственном статусе секс-знака, о собственной страсти к мореходству, о смерти…

Катерории: В мире кино   Тэги: Грета Луиза Густафсон