К 90-летию миры: Бондарчука и классика войны

 Имеется в отечественном кинематографе… не имена – глыбы. Про таких людей кроме того страшно поразмыслить: а какой он был в быту, как относился к детям, что дарил жене? К числу таких матерых человечищ относится и Сергей Бондарчук, что столько монументального  сделал и как режиссер, и актер, и глава Альянса кинематографистов, что диву даешься.

Не человек – явление! Сейчас мы вам представим «другого Бондарчука» – ранимого, мятущегося, затравленного. Обо всем этом – в интервью его вдовы Ирины Скобцевой.

 Сергей Бондарчук родил­ся 25 сентября 1920 года в селе Белозерка Херсонской области в семье председа­теля колхоза. В то время, когда он за­явил, что планирует идти в артисты, в семье произошёл конфликт, по окончании которого сын и отец продолжительно не разго­варивали.

В 1941-м окончивший театральное училище Сер­гей Бондарчук ушел на фронт и демобилизовался в 1946-м. По окончании войны поступил во ВГИК на курс Сергея Гера­симова и Тамары Макаро­вой.  Эта известная пара относилась к своим студентам как к родным детям, часто благословляя  их  на семейную жизнь и любовь. В то время, когда по окончании съемок в фильме сво­его учителя «Юная гвар­дия» Бондарчук женился на собственной однокурснице Ин­не Макаровой — Герасимов с Макаровой лишь были рады.

Но брак не  сложился. Сергей Федорович ушел из семьи, в то время, когда дочери Наталье было 9 лет. Многие годы дочь и отец не виделись вовсе. Наталья была страшно обижена на отца. Опять «открыла» она его для себя, лишь сама поднявшись взрослой.

Наталья не только начала подолгу говорить с отцом, снимать его в собственных картинах – и попутно обучаться у него, — она кроме того подружилась со сводными сестрой и братом: Аленой и Федей.

Этих поздних детей Сергею Федоровичу подарила актриса Ирина Скобцева. Сейчас Федор Сергеевич Бондарчук открыто заявляет: если бы не мама — папа не снял основных собственных картин, его карьера и началась по окончании знакомства со Скобцевой. Первый фильм по окончании данной вехи – «Будущее человека» — уже шедевр… А дальше подряд «Война и мир», «Ватерлоо», принесшие ре­жиссеру мировое призна­ние, включая приз Амери­канской киноакадемии «Оскар».

 О том, как случилось знакомство Сергея Бон­дарчука с Ириной Скобце­вой, точно неизвестно: Скобцева отчего-то не обожает сказать на эту тему. По одной версии, режиссер заметил порт­рет прекрасной дамы на выставке в этот самый момент же влюбил­ся. Обернулся — оригинал стоял рядом.

По второй — оба снимались в картине «Отелло»: играясь столь страстную любовь, они и сами влюбились в этот самый момент же решили пожениться.

А сейчас – слово Ирине Константиновне Скобцевой.

 — Ирина Константиновна, вы всегда были и остаетесь красави­цей. Согласитесь, Бондарчук, сыгравший роль Отелло, и в жизни был ревнивцем?

— У нас были необычные отноше­ния. К нашей истории не применимы очевидные понятия «роман», «увлече­ние». Это были озарение, вспышка, лю­бовь с первого взора — и на всегда, до последнего вздоха Сергея Фе­доровича.

— И все-таки в один раз… Я снималась в картине «Поединок». Сергей Федорович приехал на съемки инкогнито и, не за­ходя в отель, примчался на пло­щадку. А у нас именно амурная сцена с Пузыревым в самом разгаре.

Так вот ве­чером я взяла хорошую нахлобучку: дескать, через чур уж натурально целова­лась. Я Сергею Федоровичу говорю: «Боник (я его нежно Боником кликала), а как же ты в собственных картинах целуешь­ся?». В ответ: «Я — это я, а ты — это ты».

— Жалко было, в то время, когда вас именовали ак­трисой одного режиссера?

— Я ею не была, по причине того, что Сергей Федорович не из тех режиссеров, кто подчинил творчество жене. Я у него снималась как актриса Скобцева — в том месте, где была ему нужна. Я ни при каких обстоятельствах ничего не просила.

Не смотря на то, что, соглашусь, в то время, когда мы снимались с ним как партнеры в «чу­жих» картинах, это были моменты на­ивысшего счастья. Это были каникулы! За спиной Сергея Федоровича не было груза режиссерской ответственности, и он имел возможность наконец расслабиться.

— Поведайте, каким Сергей Федорович был дома, в семье.

— Неординарно внимательным, милым, нетребовательным, наивным. У него, возможно, от голодного детства остался комплекс: ко­гда попадал в магазин, постоянно покупал всего сходу и большое количество. А подарки дарил не довольно часто, но так, дабы одним подарком заполнить все пробелы собственной забывчи­вости.

— не забываю, мы лишь поженились, он уехал в Париж на премьеру «Судьбы че­ловека» и все суточные истратил на один флакон духов. Уж не знаю, где он его отыскал (на выставке, что ли?), но фла­кон бал неправдоподобно большой. Я лет пять этими духами пользовалась.

— Одна из ваших заметных ролей в картине мужа – роль Элен в картине «Война и мир». Данный фильм овеян преданиями, американцы до сих пор говорят о нем с придыханием, картина  сходу взяла мировое признание?

— не забываю грандиозную премьеру в Па­риже: везде неестественный снег. В за­ле — мировая интеллигенция.  Передо мной сидел представитель семейства Романовых. Воен­ная осанка, прямая поясницы, холодное аристократическое лицо… И внезапно на эк­ране сцена охоты.

И данный породистый аристократ, потомок царской фамилии, начинает тихо и незаметно смахи­вать слезы! Природа, с ее березами, запа­хами почвы — это не забывается, остается с человеком окончательно.

У нас с Сергеем Федоровичем было большое количество возможностей трудиться за грани­цей. Было весьма интересно, не скрою, но все равно тянуло к себе. Неизменно.

 — А также в последние годы судьбы Бон­дарчука, в то время, когда началась «перестройка» ки­нематографа, не было искушения остаться окончательно в горячей Италии либо респекта­бельной Франции?

— Вправду, с середины 80-х в кинематографе, да и не только в нем, происходило уничтожение мастеров ветхого поколения. И Сергея Федорови­ча в особенности. Какова была его ре­акция? Это поразительно, но Бондарчук верил в собственной правоте, и ог­ненные стрелы злопыхателей отлетали от него.

Он знал цену своим недоброжела­телям, знал, что все их выходки срежис­сированны. И покидать страну не соби­рался.

Само собой разумеется, он переживал, сердце его кровоточило. Но больше — из-за проек­тов, каковые в последние годы в Российской Федерации стали рушиться. Один «Негромкий Дон» забрал столько сил и нервов!

— Сергей Федорович прошел войну солда­том и сражался, как все вести войну, героичес­ких подвигов не совершал. Но он гово­рил: «Собственный человеческий подвиг я совер­шил в мирное время — тем, что снял «Судьбу человека», «мир и Войну», «Ва­терлоо», «Они сражались за Отчизну».

— Бондарчук так осознавал себя значимой личностью?

— Он осознавал значимость собственного де­ла. У него была собственная творческая програм­ма, собственная цель. Он отказывался кроме того от превосходных картин, в случае если это отвлека­ло его от главной работы.

А уж про конъюнктурные я по большому счету не говорю. какое количество раз ему говорили: сделаешь картину про военного министра — все у тебя будет. Сергей Федорович сказал: в том месте нехороший сценарий, я не могу.

Его уго­варивали, дескать, перепиши, но он ни в какую.

— Од­нажды отказал самому Брежневу, в то время, когда тот внес предложение сделать картину о себе, любимом! Раздражение в адрес Бондар­чука накапливалось годами. В итоге и вылилось в травлю.

Так как в то время, ког­да он разрешал себе такие «вольности», пребывали десятки живописцев, кото­рые в очереди находились с угодливыми ли­цами «чего изволите?». Да, была в Бон­дарчуке какая-та жизненная доминанта, которую никто не имел возможности переместить.

— Вы упомянули о несбывшихся творче­ских проектах мужа, в следствии которых он му­чился. Какие конкретно это были задумки?

— В конце судьбы он желал снять «Виш­невый сад». Грезил сыграть Фирса. Вме­сте с превосходным итальянским сцена­ристом Уго Пирро они написали исто­рию про «Вишневый сад» сегодняшнего дня. Это был 1993 год, и все размышле­ния о врывающихся в размеренную судьбу Лопахиных были более чем акту­альны… Возможно, Сергей чувствовал собственный быстрый уход из судьбы, исходя из этого так вдох­новился данной темой.

Нет, он не был физичес­ки пожилым человеком, но, теряя друзей, все чаще вспоминал о смерти…

С «Вишневым садом» ничего не полу­чилось — равно как и с другой мечтой.

— В первой половине 90-ых годов двадцатого века нас с Сергеем Федоровичем воображали папе. Отец с любопытством разглядывал Бондарчу­ка, говорил о том, как обожает его картину «Будущее человека» и как реко­мендовал ее для показов в школах. В этот самый момент Сергей Федорович внезапно сообщил: у меня имеется мысль, которая преследует меня уже много лет, — это «Божественная коме­дия» Данте.

Я грежу снять картину, которая объединила бы кинематографи­стов многих государств. Сергей Федорович, кстати, всю жизнь собирал издания «Бо­жественной комедии».

— Он что, был весьма религиозным чело­веком?

— У него была собственная религия, которая складывалась из идей Толстого и Достоевского, из чтения Библии и соб­ственного смерти и понимания жизни. В то время, когда началась перестройка и все приня­лись кричать, что нужно поменять мЫшление, он заявил: я не могу поме­нять собственный мышлЕние, я обожаю опреде­ленную музыку, определенных писате­лей, обожаю отчизну. В чем я обязан изменяться?

не забываю, в те смутные времена в какой-то газете показалось яростное письмо Товстоногова, что рассуж­дал приблизительно так же. И Бондарчук ходил гордый и довольный: «Видишь, имеется еще один сумасшедший, что не желает изменяться».

— Не скрою, иногда Сергей высказывался еще резче: «Это под меня им нужно под­страиваться, а не мне под них!» И он имел на это право, по причине того, что до самого финиша чувствовал себя учеником судьбы.

—  Возвратимся к «Божественной комедии». Из-за чего проект так и не заметил свет?

— Сергей уже начал договариваться с людьми о деньгах, натуре, ролях… Но тут случилась вся эта история с «Негромким Доном». По окончании съемок, каковые прохо­дили на Дону, и монтажа в Италии мы возвратились в Москву, год ожидали известий от продюсеров «Негромкого Дона», надея­лись, что проект продолжится. Браться за что-то новое в данной ситуации было довольно глупо.

А в первой половине 90-ых годов двадцатого века Сергея Федоровича не стало.

— Я напомню читателям, что Бондарчук снимал «Негромкий Дон» по заказу итальян­ских продюсеров, каковые в конечном ито­ге обанкротились, и потому отснятый мате­риал был много лет под арестом. А из-за чего Бондарчук по большому счету ввязался в данный проект? Из-за чего захотел снимать фильм, зная, какой огромной популярностью поль­зуется «Негромкий Дон» Сергея Герасимова?

— Это целая история. Незадолго до собственной смерти Шолохов внес предложение Бон­дарчуку снять новый вариант «Негромкого Дона».

Писателю нравилась версия Гера­симова, но Михаил Александрович счи­тал, что тот сделал центральной фигурой экранизации Мишку Кошевого, а ему хотелось, дабы режиссер совершенно верно следо­вал идее романа. Хотелось, дабы фильм не агитировал ни за красных, ни за бе­лых, дабы он находился над этим. Дабы ос­новная идея звучала так: «Люди, в го­дину разврата и смуты не осудите братья брата».

Шолохов грезил о подробном телеви­зионном кино. И Сергей Федорович на­чал его делать в Российской Федерации. Договорился с телевидением. Ему дали обещание: двадцать серий.

Он написал сценарий двадцати серий, позже проект урезали до пятнад­цати серий, позже — до тринадцати. А позже начальник Гостелерадио Ла­пин сообщил: давайте эти деньги лучше на сельское хозяйство израсходуем. Сельское хозяйство так и не подняли.

А «Негромкий Дон» погубили. В киномире, само собой разумеется, в то время знали, чем Бондарчук за­нимается. И в один раз Сергею Федоро­вичу поступило предложение от молодого итальянского продюсера — выбирайте любой проект: «Тамерлан», «Чингисхан», «Негромкий Дон»… Мы и предположить не могли, что это афера на национальном уровне.

Бондарчук с удовольствием дал согласие…

— Первый канал все-таки сумел выкупить конфискованный материал «Негромкого Дона», а ваш сын Федор Сергеевич Бондарчук смонтировал  его в сериал. По окончании телепоказа проект подвергся резкой критике: как мог режиссер на роль казака Гришки Мелехо­ва пригласить британского актера Руперта Эверета, известного своей нетрадицион­ной сексуальной ориентацией?!

— Все эти беседы — от незнания специфики интернациональных проектов. А это был интернациональный проект, в кото­ром, по условиям договора, должны были играться мировые звезды. Руперт Эверет, несомненно, звезда как раз тако­го уровня. Как и обладатель «Вручения Оскара» Мюрей Абрахам, сыгравший у Бондар­чука роль Пантелея. Но на вторые роли были приглашены превосходные русс­кие актеры.

Легко ли Сергей Федорович отправился на данный компромисс? Понимае­те, это правила игры: ты или их при­нимаешь, или нет. Бондарчук начал снимать фильм весьма скоро, посколь­ку был подготовлен той, не состоявшей­ся в Российской Федерации телеработой.

Продюсеры в таких темпах были не заинтересованы, в следствии оказалось то, что возьми­лось.

— Память об отце, по всей видимости, для Федора большое количество значит. Кроме того собственный первый фильм — «9 роту» — он по­святил Сергею Федоровичу. А вы обнаружь­те в сыне черты мужа?

— Я нахожу в нем отцовскую одержи­мость. Что бы Федор ни делал, он это делает с полной отдачей. Бондарчук-старший ни при каких обстоятельствах не был на съемочной площадке мэтром, что сидит и ко­мандует: «Мотор!» Он всегда был в процесса, на «мире и Войне» бегал и «поджигал» Москву в шапке Кутузова.

 Потому и взял на этих съемках остановку сердца…Он был трудягой, и эти внутреннюю мощь, темперамент Федя, без сомнений, унаследовал.

— Сын мне говорил, что на протяжении съе­мок «9 роты» чувствовал: папа рядом, и он ему по­могает. Случалось, не идет какая-то сце­на, Федор думает-думает о ней, а позже внезапно озарение, словно бы папа с небес что- то нашептывает, рекомендует.

Но при всей собственной одержимостью ра­ботой Федя весьма домашний. Он и его сестра Алена выросли в кинематографи­ческой семье, мы — неизменно на съем­ках, и каждое отечественное возвращение к себе преобразовывалось в праздник. Маленькая Алена, портя слова, задыхаясь от счастья, кричала: «Ну что, мы наконец планируем всЁй семьЁй?!»… А однаж­ды Феденька заболел, он тогда совсем кроха был, я пришла к нему в больни­цу, забрала его на руки, прижала теплень­кого, родного к себе.

И он, растрогав­шись, сообщил: «Знаешь, в то время, когда у меня бу­дет сыночек, я ни при каких обстоятельствах не дам его в детский сад». Эти слова, это чувство ви­ны перед детьми преследовали меня всю жизнь. Но сейчас и у самого Федора та­кая же кочевая кинематографическая судьба, как у его отца и матери…

 -… И он дал «собственного сыночка в дет­ский сад»?

  — Да, не смотря на то, что каждую свободную мин.­ку старается проводить с сыном и доч­кой, но минуток этих в итоге получается мало. Меня весьма радует самый стар­ший внук Костя, сын Алены, — знает три языка, окончил Юридическую академию. Мы с ним приятели, он меня Иришей именует и подбрасывает увлекательнее­шие, а время от времени и просто актуальные книги.

И однако домашний вирус коснул­ся и его.

В этом, юбилейном для Сергея Бондарчука, году трагически умерла его красавица-дочь, мама Кости Крюкова Алена Бондарчук. На отечественный взор, актриса, которую недооценили режиссеры.

 — Ирина Константновна, а из-за чего Алена так мало снималась?

— Алену не всегда устраивали совре­менные сценарии, а на компромиссы она идти не желала. То, чего недобирала в кино, приобретала на театральной сцене. А позже произошла эта ужасная заболевание…

 — Как вы полагаете, если бы не история с «Негромким Доном» и со злосчастным V съездом, на котором зарвавшаяся кино­молодежь обвинила других мэтров и Сергея Федоровича в ретроградстве и тотали­таризме, он бы еще пожил, насладился бы общением с детьми и внуками?

  — Уверена — да. Я также была на том съезде. И видела данный срежиссированно-улюлюкающий балкон.

Слава Всевышнему, что в первых рядах у Сергея Федоровича была спа­сительная командировка, в которой он и избавился от первого шока. Кстати, это была поездка в Канны, где целый зал, чуть услышав имя Бондарчу­ка, взорвался аплодисментами… Сегод­ня время уже все расставило по своим местам: молодежь, ровесники, друзья Кости ничего не слышали о съезде, о его идеологах, а картины Бондарчука живут и будут жить…

— Простили обидчиков?

— Нет, они просто перестали существо­вать для меня. А многих Всевышний наказал. Во­обще по окончании смерти Сергея Федоровича круг людей подле меня сузился.

Куда-то провалились сквозь землю внезапно те, каковые годами были рядом, близко. Сейчас я знаю: надеяться в жизни возможно лишь на семью.

— Сейчас, в то время, когда мужа нет рядом, о чем вы больше всего тоскуете?

 — О плече Сергея, на которое я имела возможность бы положить голову.

 Разговаривала Илона Егиазарова

 

 

 

 

Первая Мировая / World War I. 1 Серия. Документальный Фильм. StarMedia. Babich-Design. 2014

Записи каковые требуют Вашего внимания:

• Оглушительная красота скромного мужчины
• «Приятели» не совместно: сольные роли актеров в других сериалах
• «Чартова дюжина»: лучшими стали «шизофреники»
• Анфиса чехова: «мужу не удалось закрыть меня дома»
• Вячеслав фетисов: «самое дорогое…
• Звезда «чужестранки» сэм юэн…
• Как изменилась личная жизнь храбрецов…
• Хорошие русские режиссеры, каковые неожиданно сняли сериалы

Подобранные по важим запросам, статьи по теме:

• Самые милые фильмы о войне

  Самые милые фильмы о войне Фильмы про войну стали для советского и русского человека неотъемлемым атрибутом судьбы. В юные годы по окончании их просмотра мы…

• Пять фильмов о дамах в годы ВОВ

  Пять фильмов о дамах в годы ВОВ Отечественные храбрецы выстояли. Дошли до Берлина, в значительно меньшем числе возвратившись назад. В то время…

• «Жила-была одна баба»: гражданская война в кино

  «Жила-была одна баба»: Гражданская война в кино На российские экраны выходит эпическая драма «Жила-была одна баба» режиссёра Андрея Смирнова. В центре…

• Как снимали фильм война и мир

  Как снимали фильм Война и мир Фото: kinopoisk.ru 55 лет назад в кинотеатре Российская Федерация состоялась историческая премьера. На экраны вышла первая часть одной из…

• Рэйф файнс снялся в экранизации русской классики

  Рэйф Файнс снялся в экранизации русской классики Рэйф Файнс, привычный зрителям по фильму «Британский больной» и киносерии «Гарри Поттер», играется в…

• Самые броские фильмы о ядерной войне

  Самые броские фильмы о ядерной войне 5 марта 1970-го года получил юридическую силу Соглашение о нераспространении атомного оружия — интернациональный акт, созданный…

• Анджей вайда: экспериментатор и классик

  Анджей Вайда: экспериментатор и классик Незадолго до не стало выдающегося польского режиссера Анджея Вайды, автора около пятидесяти киноработ. Выпускник…

• Кино семь дней: новые «звездные войны»…

  Кино семь дней: новые «Звездные войны», «Миссия: неадекватна» с Николасом Кейджем и «Призрачная красота» с Уиллом Смитом В связи с выходом в прокат…