Никита Михалков против Ирины Прохоровой

В прямом эфире предвыборных дебатов на канале «Российская Федерация 24» встретились известный режиссер и сестра кандидата на пост президента.

Никита Михалков был представителем Владимира Владимировича Путина, а главред издательства «Новое литературное обозрение» Ирина Прохорова — Михаила Прохорова. Темой их дискуссии стали вопросы культуры, религии и национальной идентичности.

«Около ТВ» предлагает текстовую версию этих дебатов.

Ведущая: «Культура» – тема отечественной сегодняшней встречи. Интересы В. Путина воображает доверенное лицо: общеизвестный режиссер, актер, сценарист Никита Михалков. Никита Сергеевич, Хороший вечер!

Ведущая: От Михаила Прохорова в отечественной студии главный редактор «Нового литературного обозрения», владелица одноименного издательского дома, учредитель фонда социальной помощи Михаила Прохорова – Ирина Прохорова. Ирина Дмитриевна, здравствуйте!

Ирина Прохорова: Хороший вечер!

Ведущая: Предвосхищая вопросы тех, кто не в курсе, я обязана заявить, что Ирина Дмитриевна – сестра кандидата на пост президента.

Ирина Прохорова: Чем  и горжусь!

Ведущая: В то время, когда я подготовилась к нашей сегодняшней встрече, я осознала, что имеется, как минимум, одна весьма увлекательная и очень важная, на мой взор, вещь, одно культурное явление, которое необычным образом связало Михалковых и Прохоровых. Правильнее, Сергея Михалкова и Михаила Прохорова. Сергей Владимирович, я говорю, само собой разумеется, про пародию  на «Дядю Степу – милиционер». Это один из вариантов политической сатиры.

То, что в Российской Федерации опять показалась политическая сатира, опять показались политические анекдоты, то, как они очень сильно пользуются спросом сегодняшним обществом – о чем это, по-вашему, говорит? есть ли это каким-то знаком действующей власти?

Никита Михалков: Я не вижу сигнала никакого, по причине того, что Степа имеется Степа, и любой это делает, как он это видит, и в этом случае я в этом кроме того и сатиры не вижу никакой. Имеется забавный персонаж из детства – дядя Степа, дядя Степа — милиционер. Применять лишь рост Михаила Дмитриевича – в неспециализированном-то, высоких людей большое количество, по этому поводу возможно много сделать сатирических произведений. А я лично в этом не вижу никакой сатиры.

Это обычная и, возможно, забавная шутка, ну, не более того.

Ирина Прохорова: Понимаете, а мне думается, тут имеется очень важный социальный момент. Политические анекдоты, и по большому счету – социальная сатира, расцветает в годы, в то время, когда общество разочаровывается во власти и дистанцируется от власти. Вот в действительности, при всех беседах о лихих 90-х, смешных рассказов просто не рождалось, было не до них.

Вот когда начинается – это показывает, что сигнал для людей, каковые важны за принятие ответов, каковые во власти. Это все не просто так. Вспомните расцвет смешных рассказов в советское время, в эру застоя. Они  свидетельствуют, что общество все больше разочаровывается, что оно уже не верит обещаниям и весьма желает изменений – хороших изменений.

Так что при всех шутках, стебах и т.д., кому-то это смешно, кому-то может показаться не весьма, но дружно – показательное явление.

Ведущая: Согласны, что над властью, над власть имущими начинают смеяться тогда, в то время, когда перестают их опасаться? Вот это как-то относится к сегодняшней обстановке?

Никита Михалков: Я не могу ответить на данный вопрос, по причине того, что считаю, что смеялись, анекдоты говорили про власть и про кого угодно столетиями. Одному Чапаеву чего  лишь не было нужно услышать сначала, либо вспомните, как показывали в смешных рассказах Брежнева! Я не вижу в этом какого-либо важного социального символа.

Мне думается, что более важный социальный символ содержится в том, что появляется  подмена понятий. Из-за чего я…

Во-первых, я могу заявить, что у меня довольно много друзей, каковые мне звонили и говорили, что вы умнейшая, очаровательная, лучшая дама. Я сказал: А из-за чего вы мне звоните?

По причине того, что, во-первых, я обязан заявить, что ваш брат спас мою картину «Двенадцать». Если бы он не помог, то она бы имела возможность и не оказаться, другими словами она бы имела возможность и не выйти. Исходя из этого, так сообщить, вспоминаю с благодарностью и большим уважением то, как он отнесся к нашей беде. Но меня интересует вот что.

Мне хотелось поболтать с ним как избирателю с человеком, что желает прийти во власть.

Ирина Прохорова: Я, само собой разумеется, не смогу всецело заменить брата в этом беседе, но по поводу культуры что-нибудь сообщу.

 

Никита Михалков: У меня нет задачи вынудить вас нести ответственность за вашего брата – полностью. Я по большому счету испытываю громадное чувство, так сообщить, благодарного восторга, что он самого близкого человека подпустил вот в эти  беседы.

Ирина Прохорова: Но вы так как не зверь какой, актёр и замечательный режиссёр.

Никита Михалков: Меня интересует не только культура, но по большому счету все то, в чем мы на данный момент варимся.  По причине того, что в то время, когда я просматриваю слоган на его красивой фотографии: «Новый Президент – новая Российская Федерация», у меня сходу появляется вопрос: «А какая это – новая  Российская Федерация? Что такое – новая Российская Федерация?» Мы все время приобретаем новую Россию, которая во многом хуже делается, чем та, что была. И в то время, когда мне говорят: «Будет новый президент и будет новая Российская Федерация», я сходу, машинально, нажимаю на тормоза: «Стоп, секунду.

Поведайте мне». Осознаёте?

Ирина Прохорова: Я осознала. Во-первых, не было счастья – несчастье помогло. У меня имеется такая превосходная возможность с вами познакомиться

Никита Михалков: И у меня также.

Ирина Прохорова: Ваши фильмы постоянно любила и обожаю, и по большому счету, смотрю за многими занимательными событиями, с вами связанными. А понимаете, желала бы вот что сообщить по поводу нового, ветхого. Понимаете, это вопрос моему брату – из-за чего он идет во власть. В случае если раскрыть вопрос – он таковой занимательный: а что ему, фактически, нужно?

Он успешный, богатый, прекрасный. Может жить в Ницце. Данный вопрос, что люди задают, говорит о многом.

Складывается необычное чувство и хочется задать вопрос: что, во власть необходимо идти убогим, несостоявшимся? Для чего? Дабы разбогатеть, что ли?

У нас в течении двухсот лет, еще с декабристов, говорят такие же беседы. Все выходят и говорят: слушайте, ну что им было нужно? Обласканные властью храбрецы первой отечественной войны, поместья, женщины, балы и т.д., супруга, да.

Забрали, всем рискнули, обрекли себя с позиций официоза на бесчестье, казни и т.д. и 30 лет провели в ссылках.

Понимаете, я была ребенком и также думала: и что им было нужно? Но чем больше я живу на свете, тем больше я их осознаю. По причине того, что кроме того патриот человек — и успешный гражданин.

И если он сам преуспел, благодаря собственному таланту, удачливости, инициативе, и  если он не совсем слепой – его тревожит, что происходит в стране. Возможно, само собой разумеется, сообщить: да, я состоялся, и плевать мне на всех. А вот не плевать.

Понимаете, мы большое количество ездим. Брат пять лет трудился в «Норильском Никеле». Столичные люди живут, не редкость, и не видят, что у них под боком. Но в то время, когда ты начинаешь ездить по стране и видеть, в каком состоянии находится страна, как гениальные люди не смогут выбиться из нищеты, то вообще-то появляется некое гражданское чувство. А у нас считается, что успешные люди, в особенности из бизнеса, как-то выключаются из данной категории.

Они не смогут быть гражданами, и это словно бы подсознательно происходит. Вот великий режиссер возможно гражданином, а гениальный предприниматель гражданином быть не имеет возможности.

Никита Михалков: Из-за чего? Так как я же не иду в президенты?

Ирина Прохорова: Это по умолчанию. Но не в этом дело. Я говорю о гражданском эмоции.

Никита Михалков: О чем мы говорили? О декабристах? Верно, осознаю.

Но человек, что был свидетелем этого, назвал это «колебанием умов, ни в чем не жёстких» — Александр Сергеевич Грибоедов. И в то время, когда Пушкин писал собственный письмо, мы все в школе просматривали, что он сказал, что  он был бы с ними. Я точно не помню цитату, но суть: при всей преступности планов моих товарищей я был бы с ними. Исходя из этого в этом случае мне тяжело представить себе…

Ирина Прохорова: Я говорю на данный момент, что мой брат никак не призывает к революции. Мы желаем именно эволюционного развития и честных выборов. Я именно постаралась растолковать, что люди, имеющие все, смогут поставить все на карту, по причине того, что им небезразлично, в какой стране они живут.

Никита Михалков: Тогда у меня вопрос.

Ведущая: И у меня имеется вопрос.

Никита Михалков: А как мне как избирателю осознать следующее? Человек говорит, и, в отличие от многих государственныхы служащих, он открывает капитал, он платит налоги, и это у меня приводит к уважению. У меня богатые люди отторжения не вызывают, они у меня приводят к уважению, если они декларируют собственные доходы, мы понимаем, откуда они их забрали, они платят налоги.

Но у меня появляется вопрос, вот как у обывателя.

У меня 18 млд дол. Я, в случае если стану президентом. 17 дам на благотворительность, один покину чтобы жить. Я человек недоверчивый, исходя из этого вопрос. Одну секунду, вы что – берёте место президента? За 17 миллиардов?

Либо вы предполагаете, что, в то время, когда вы займете это место, то, что вы отдали на благотворительность – вам возвратится? И тогда мне говорят (я сам слышал), что 1 миллиард я покину себе на судьбу. Вы сообщите, прошу вас, это ответственный вопрос, чисто психотерапевтический. Чувствуется отличие между: с 18 миллиардами, 5-ю либо одним для человека, что так или иначе, как физическое лицо, живет столько, сколько он живет, и пользует ровно столько, сколько он может пользовать?

По причине того, что отличие между пятью миллиардами и 18 миллиардами – это большое количество меньшая отличие, чем между 100 рублями и двумястами рублями для человека, что не имеет таких денег.

Ирина Прохорова: Я вам желаю сообщить следующее. Давайте мы самую малость разграничим вещи, в случае если мы желаем сказать о культурной политике. Это личный капитал, и человек волен дать все деньги либо маленькие деньги на благотворительность – это пожертвования индивидуальные и благородные.

А мы путаем бюджетные деньги, каковые распределяются частенько неправильным методом, и личную благотворительность, которая никакого отношения к госбюджету не имеет.

Никита Михалков: Из-за чего мы это путаем?

Ирина Прохорова: По причине того, что вы задаете вопрос, из-за чего мой брат захочет дать все собственный состояние на благотворительность? Я буду радостна и поддержу его.

Он уже благотворитель. И 8 лет назад он открыл фонд социальной помощи – и это первенствовал фонд, что начал работать в русских регионах, поддерживать культуру. И в 2004 году, в то время, когда он данный фонд открыл (а я руковожу этим фондом), все над нами смеялись и говорили: парни, чудаки вы, оригиналы, в Норильске устроить фонд социальной помощи. А сейчас лишь ленивый не кричит о том, что нужно трудиться в регионах. И за эти 8 лет он израсходовал более чем 1 миллиарда рублей на благотворительность.

Вы, как человек, который связан с культурой, понимаете, что не количество денег в культуре определяет уровень качества, а правильность определения этих денег, прозрачность грантов, возможности доступа культуры ко всем людям у нас. У нас миллиарды выкидывались.

У нас был год чтения – вот я издатель, тут я прекрасно осознаю все. 2007 год – я двумя руками за: нужно книги и статус чтения поднимать.  Выделили какое-то немыслимое количество миллиардов. Каков итог? А никакого. И не вследствие того что в том месте сидели преступники. А вследствие того что у нас деньги тратятся на эффектные жесты.

Вот давайте съездим, заберём книжки, подарим в детских зданиях – святое дело. А вот проблему-то, системную, кто будет решать?

У нас нет системной помощи культуры. У нас хорошие книги до регионов не доходят. Вы понимаете, что у нас в библиотеках 20 лет книги не комплектовались? И у нас дети просматривают советские книжки. Вот, сообщите мне, прошу вас, в данной ситуации мы говорим о каких-то абстрактных миллиардах, а мне хотелось бы поболтать о том, что мы – колоссы на глиняных ногах.

Что мы все любим культуру, мы готовы ее поддерживать, мы готовы выбрасывать огромное количество денег, а вот узнается из работы фонда, что возможно тратить незначительные деньги, давая верные гранты, и итог вы получите в 100 раза больше. Вот то, что меня реально тревожит у нас.

Никита Михалков: Но дело в том, простите Всевышнего для, что мы говорим о совсем различных вещах.

Ирина Прохорова: Все о том же, все о том же. Вас  тревожит будущее еще 17 частных миллиардов. Меня тревожит отечественная культура.

Никита Михалков: Нет. Меня тревожит, что в мою страну главой страны, огромной, придет какой-то человек. Вот данный конкретный человек. И меня, конечно, как и всех остальных, интересует все про него.

Все.

Ирина Прохорова: Нам нечего скрывать.

Никита Михалков: Нет, ну я же на данный момент не говорю, что вы скрываете. Но вопрос финансов остается.  Из-за чего эти 17 миллиардов, каковые он обещает дать, в то время, когда станет президентом. Либо не дать, не став президентом.

Это его личное дело, согласен. Но данный вопрос все равно появляется.  У меня появляется…

Ирина Прохорова: Добровольно либо принудительно?

Никита Михалков: Одну секундочку.

Ирина Прохорова: Понимаете, у нас весьма обожают перераспределять.

Никита Михалков: Вы же осознаёте, о чем я говорю. Мы на данный момент говорим о том, из-за чего я, как избиратель, обязан проголосовать за человека, имя которого Михаил Дмитриевич Прохоров.

Ирина Прохорова: Я желаю задать вам встречный вопрос.

Никита Михалков: Да.

Ирина Прохорова: Из-за чего я, как избиратель, обязана голосовать за Владимира Владимировича Путина, что вместе с Дмитрием Анатольевичем руководили данной страной и довели культуру до критического состояния, не смотря на то, что официально у нас полное благолепие. А в действительности, в случае если копнуть вглубь, у нас ужасная обстановка. Мы говорим об финансовый кризисе, о том, о сем, пятое-десятое, мы забываем одно, что настоящий-то кризис – это культуры структуры и разрушение образования.

По причине того, что у нас вот золоченые потолки и все другое, мы ремонтируем Громадной Театр – это святое дело. А в действительности получается, что основная инфраструктура – культурная, которая обязана снабжать воспроизводство культурного  наследия, – у нас разрушается, она у нас на грани вымирания.

Нам давали клич: вот модернизация и т.д. Сообщите, прошу вас, какая возможно модернизация в стране?

Я заберу библиотеки, каковые во всем мире переживают новое рождение. Они – центры дистанционного образования. Библиотеки на данный момент – центр новой культуры.

В отечественных библиотеках не то, что интернета нет, во многих телефонов нет кроме того. Вот сообщите мне, прошу вас, куда девались миллиарды за эти 12 лет, в то время, когда труба качала? Вот объясните мне, пожалуйста.

Никита Михалков: Во-первых, 17 из этих миллиардов мы знаем, куда делись. Но на данный момент дело не в этом.

Ирина Прохорова: Не нужно, не нужно передергивать. Никита Сергеевич, я могу кроме этого затевать задавать вопросы, из-за чего это вы такие деньги получаете, а другие… Давайте не будем на личности переходить. Мы говорим о отношениях и государстве в культуре, о том, как распределяются деньги.

Никита Михалков: Я пришел сказать о кандидате в президенты.

Ирина Прохорова: И я пришла сказать о вашем представителе.

Ведущая: Тема отечественной сегодняшней встречи была выяснена. Она была делана выводы: «Культурная политика страны».

Никита Михалков: Мне эта тема на данный момент не увлекательна. По причине того, что все, что говорится на данный момент, знают все. Я по стране знаю не меньше, чем Михаил Дмитриевич, поверьте.

Ирина Прохорова: Знать – это не означает еще решить. Возможно все время знать и ничего не делать.

Никита Михалков: Мы на данный момент говорим о…

Ирина Прохорова: Вас интересуют 17 миллиардов, я уже осознала.

Никита Михалков: Меня интересует второе. Меня интересует: вы человек верующий?

Ирина Прохорова: Я — верующий, но не воцерковленный, я бы так сообщила.

Никита Михалков: Так. У вас имеется дети?

Ирина Прохорова: Имеется, а также внуки.

Никита Михалков: Сообщите, прошу вас, вы до рождения детей и по окончании – изменились внутренне? У вас появились новые сокровища человеческие, в то время, когда у вас показались дети?

Ирина Прохорова: Вы понимаете, на каждом этапе возмужания и развития, само собой разумеется, системы ценностей пересматриваются, человек эволюционирует. Вероятно…

Никита Михалков: Я про детей задаю вопросы на данный момент.

Ирина Прохорова: Очевидно… ответственность за детей весьма важна.

Никита Михалков: Значит, у вас появилось новое состояние.

Ирина Прохорова: У вас, я так полагаю, также было такое, правда?

Никита Михалков: Само собой разумеется, исходя из этого меня это и интересует. Я вижу во главе моей страны человека, что ни при каких обстоятельствах не имел собственной семьи. Это личное дело.

Ирина Прохорова: Вправду, личное.

Никита Михалков: Это лично дело человека, гражданина, одну секундочку. Но это не личное дело президента. По причине того, что мне весьма тяжело было бы в следствии представить себе, как он может реально осознать состояние неприятности семьи, детей, взаимоотношений с детьми.

Михаил Дмитриевич – человек верующий?

Ирина Прохорова: Я пологаю, что в глубине души – да, но невоцерковленный.

Никита Михалков: Одну минуточку. Он говорит, что атеизм – также религия. И представьте себе на секундочку: во главе огромной страны, в которой существует масса конфессий, переплетающихся. По большей части самая основная среди них – православная, а в православной конфессии люди, так или иначе, считают, что власть – от Всевышнего.

В случае если президентом станет человек, что не верит, от кого тогда он пришел к этим православным людям?

Ирина Прохорова: Прекрасно, я все осознала. Тут  большое количество вопросов. Я попытаюсь поведать.

Во-первых, давайте основное. Президент Путин был от Всевышнего, либо его поставил господин Ельцин? В случае если Борис Николаевич – всевышний – то я совсем согласна.

Но мы с вами существуем не в совокупности сакральной монархии, для чего мы тогда по большому счету что-нибудь выбираем, в случае если все от Всевышнего?

Что касается семьи. Я знаю, вы глубоко верующий человек, и глубоко это уважаю. Я считаю, что в случае если человек честно верит – это самое основное, но это снова же вещь личная.

Сообщите мне, прошу вас, в случае если человек не женат, из-за чего вы вычисляете, что он не в состоянии осознавать какие-то потребности? Подождите, не перебивайте меня, Никита Сергеевич, разрешите договорить…

Никита Михалков: Я слушаю пристально, я вас не перебиваю.

Ирина Прохорова: А что, простите меня,  лучше? Что, с позиций верующего человека, хуже: быть пара раз женатым и оставлять жен с детьми, либо быть важным человеком, ожидать собственную любовь и не считать вероятным легкомысленно к этому относиться? Никита Сергеевич, это вопрос, кстати, на засыпку.

И еще увижу, что быть женатым — это не индульгенция от грехов, согласитесь.

Никита Михалков: Само собой разумеется, полностью правильно.

Ирина Прохорова: Я не помню, дабы кто-нибудь задавал вопросы про личную судьбу господина Зюганова, Жириновского. Так как и у них имеется жены, которых никто не видел. Почему-то все волнуются, что мой брат не женат.

Вот эти 17 миллиардов, подозреваю, они как-то тревожат девушек на выданье. Я надеюсь, мой брат не заваляется и как-нибудь отыщет девушку, даму, которая хороша его.

Что касается религии. Давайте так. Мы живем в многоконфессиональном стране.

То, что большая часть людей у нас – православные, многие люди, как и я, неоцерковленные, но мне основное, что тут имеется уважение.

В конституции записано право вероисповедования, но и право, возможно, не верить. И, сообщите мне честно, что серьёзнее: надеть крест и Всевышнему молиться, как у нас многие коммунисты, каковые еще несколько десятков лет назад деятельно гоняли действительно верующих. Вот многие мои приятели были верующими в 70-80-х годах, в то время, когда это было страшно. Их исключали из комсомола, их гнали отовсюду, их заставляли отречься, и сейчас те же самые люди, каковые гоняли, первые неистово молятся Всевышнему.

Понимаете, я бы разобралась вот с данной нравственностью. А на следующий день у нас будет модно быть мусульманином. И эти люди ринутся  в другую религию либо по большому счету в атеизм.

Никита Михалков: Но мы же говорим не о фарисеях. Мы же не предполагаем, что фарисей станет президентом страны.

Ирина Прохорова: Никита Сергеевич, мой брат честен. Он не стал притворяться и сказать, что вот да… Многие говорят: вы не желаете ли покреститься? Он вычисляет (и я считаю), что путь к Всевышнему – это персональный путь. В случае если я и он по-различному к нему придем, в том смысле, что мы захотим быть православными либо вторыми – мы это сделаем.

А прикладами загонять – это лишь для веры смерть.

Никита Михалков: Согласен, полностью согласен.

Ирина Прохорова: Основное, что он старается жить по этим правилам и уважать эмоции верующих.

Никита Михалков: Лишь дело содержится в том, что, в то время, когда я говорю, что я приду в президенты, я постараюсь отыскать путь к Всевышнему. Я не верю в это, как избиратель, мне это мешает вашего брата выбирать. По причине того, что…

Ирина Прохорова: Вы судите по чему? Ходит ли он в церковь по субботам либо исповедует ли он определенную систему ценностей? Вот простите, если вы просматривали его программу, давайте разберемся. Сказать мы все можем.

Понимаете, как раньше, в советское время, в годы недостатка, в то время, когда мы находились часами за продуктами, мы говорили: в случае если желаете, дабы ваш холодильник был полный, включите его в розетку из-под радио.

Человек собственную программу сооружает на том, что он ставит человека во главу угла. Что хватит сказать о какой-то абстрактной мощи страны, давайте мы наконец-то инвестиции в человека сделаем, дадим защиту от произвола властного. У нас неизменно все университеты трудятся на защиту страны от человека, а не наоборот.

И основное – что он единственный кандидат (я пристально просмотрела все программы, среди них и Владимира Владимировича), что культуру ставит в центр программы – это ни при каких обстоятельствах и ни у кого не было.

Культура – это  не просто развлечение сытых и богатых, это суть существования страны. Вот для меня вот это и имеется нравственность, по причине того, что отечественные люди столько столетий страдали для страны, для общества, для его могущества, пора стране долги дать своим измученным гражданам. Это и позиция моего брата, и я ее всецело разделяю.

Вот это мораль с моей точки зрения. Все другое – это болтология.

Никита Михалков: Ваш брат планирует отдать долги страны народу?

Ирина Прохорова: Он планирует развернуть всю политику страны, в первую очередь, на человека. А у нас всю жизнь…

Никита Михалков: Это что может значить?

Ирина Прохорова: Это весьма легко. Посмотрите отечественные превосходные суды.  Если вы поговорите с любыми людьми, каковые заканчивают юридические факультеты, и позже становятся юристами, в том месте им говорится так, негласно (прямо никто этого не говорит), но неизменно должно победить государство в тяжбе государства и гражданина.

У нас суды не бывают свободными. Это такие установки: в пользу страны, а не гражданина.

Ведущая: Ирина Дмитриевна, Никита Сергеевич, к сожалению, вынуждена вас прервать практически на пара мин. – политическая реклама на отечественном канале.

Ведущая: Предвыборные дебаты на «России 24». В отечественной студии представители двух кандидатов на пост президента. От Владимира Владимировича Путина – это Никита Сергеевич Михалков, и от Михаила Прохорова – это Ирина Дмитриевна Прохорова.

Мы спорим больше о личности кандидатов, кроме того я  бы сообщила, больше о личности одного из этих кандидатов, чем о программах. Но имеется весьма занимательный, на мой взор, в связи с вашим спором, срез неприятности, организованной… Сообщите, пожалуйста (потому, что все-таки о культуре начали сказать), каков комплект тех национальных нравственных качеств, которыми обязан владеть сегодняшний фаворит в Российской Федерации? Либо  мы все еще упираемся на то самое советское прошлое?

Вот за 20-летний период культурный храбрец сформировался в Российской Федерации? Вы как вычисляете?

Ирина Прохорова: Вы понимаете, я пологаю, что нереально сказать об одном культурном храбрец. Вообще-то такое введение единомыслия в Россию, которое в последние годы, особенно в последние 12 лет, пробуют все делать, это безрадостно, и это остатки прошлой совокупности мыслей. Но, мне думается, случилась громадная эволюция общества. И проанализировав неточности, весьма многие люди стали понимать, что в случае если выбирается человек, то возможно, уже нужно прислушиваться, что он говорит, как он предлагает обещанное делать.

Понимаете, само собой разумеется, до сих пор значительно чаще люди стараются эмоционально решать. Вот нравится кандидат – значит мы голосуем.

Но вот то, что я начинаю видеть – неспешно общество начинает думать. А вправду, какой тип человека нам нужен? Совокупность нравственных приоритетов – она  у нас весьма расшатана. Уже не ясно, что прекрасно, а что – не хорошо. Вот разговор об этом лишь на данный момент начинается.

Все мы за нравственность. А что понимается под данной нравственностью? Что именно? Непротивление, так сообщить?

Из-за чего, к примеру, естественный взрыв недовольства, каковые идет в стране начиная с декабря, так очень плохо воспринимается вашим кандидатом на пост президента?  Из-за чего он,  вместо того, дабы услышать голос народа, хотя бы части населения, предъявляет какие-то необычные претензии молодым людям: то они приобретённые кем-то, то они простите, чуть ли не бандерлоги. И по большому счету, как это ни необычно, я вижу неуважение к людям, которое проявляется и делается давешней традицией власти.

Мне думается, вот это весьма грустное явление. И в случае если формируется какой-то культурный храбрец, то, мне думается, что он делается похож на человека, что должен быть, во-первых, специалистом, что у нас ни при каких обстоятельствах, кстати, не ставилось на повестку дня.

В случае если человек идет в кандидаты, что он обязан отлично осознавать структуру страны, ее специфику, ее настоящие беды и по большому счету точки роста. У нас же, к примеру, все это трудится на уровне национальных мифологий. То мы в том месте самые-самые и липовей отечественного меда нет, особенный менталитет, то мы такие-сякие нехорошие такие.

В таких категориях ничего продуктивного сделать нереально.

И в этом смысле, мне думается, то, что пробует сделать мой брат (а мне думается, он человек вправду нового времени), так это,  вместо нескончаемых бесед и самопиара, продемонстрировать в собственной программе, как возможно системно и нормально, без разрушений и революций, каковые нас уже совсем измочалили, выстроить вправду важный базис для развития страны.

У нас же постоянно получается как в небезызвестном превосходном бессмертном произведении Дюма «Три мушкетёра». У Портоса была перевязь. Она спереди была вся расшитая, а позади из несложной свиной кожи. Вот и у нас постоянно получатся, что мы начинаем возводить строения с крыши, а не с фундамента.

По причине того, что, само собой разумеется, эффектно сделать видимые вещи: вот мы на данный момент выстроим вот таковой центр, без понимания, что без фундамента мы стоим на болоте. И из этого происходит, что мы желали как лучше, а оказалось как неизменно.

Из-за чего я пробую возвратиться к теме, которая скучна Никите Сергеевичу – мало знать то, что у нас не хорошо с культурой, я имею в виду как с социальными университетами, что отечественные научные центры загибаются, что библиотеки, музеи и архивы в ужасном состоянии. Что было принято последовательность законодательств, каковые гробят всю креативную часть. И вот мы говорим – плохо было в 90-е годы… Да, было сложно, не легко в нищей стране что-то поднимать.

Но я желаю вам сообщить: был немыслимый креатив в тех же самых музеях, в тех же самых библиотеках. Искали спонсоров частных, были какие-то фонды. И люди из ничего делали что-то.

Пришла новая власть, показались деньги. И тут бы, казалось бы, нужно подкрепить уже сделанное деньгами, позволить развития. И что же сделали?

Приняли какие конкретно законы? Приведу пример.

Ельцин в свое время, в сверхтяжелый период, снял 20% НДС с культурного книгоиздания. И я вам желаю сообщить, не смотря на то, что и кричат «те ужасные годы,  в то время, когда все разорено», середина 90-х годов был золотым веком культурного книгоиздания. Все, что лучшее было издано в интеллектуальной литературе – это было как раз тогда.

По причине того, что была осознана специфика книжного дела. Это может, само собой разумеется, и бизнес, но это и культурная структура, ее нельзя мерить по индустрии нефти и газа.

Ну и что же? Пришел Владимир Владимирович. Его кто-то убедил, что у нас рынок развился, позволяйте снимать все преференции. И у нас все сходу обрушилось. Коммерческие фирмы были, макулатуру создавали – живут себе припеваючи.

А вот культурная продукция вся провисла.

Вы приезжаете в культурный город Красноярск, отечественный центр образовательный, куда съезжаются со всего Зауралья. Мы приехали в том направлении пять лет назад, в то время, когда фонд начал в том месте трудиться: мы сперва трудились в Норильске лишь, позже распространились и на Красноярск.  В библиотеках нет книг совсем, дотянуться ничего не быть может, в книжных магазинах лежит такое, что кроме того на вокзалах стыдно реализовывать.

И это у нас, простите, творится в образовательной столице. Это все, как некоторым думается, всхлипы таких интеллигентов. Но мы-то с вами понимаем, что это основное. В случае если у нас люди не будут иметь доступ к образованию а также к информации, мы возьмём через десятилетие трагедию. А нам думается, что в случае если мы настроим фабрик, то это примет решение проблему. Да не примет решение это проблему! По причине того, что это уже будет вторая страна, и на фабриках трудиться будет некому.

По причине того, что для нынешней индустрии требуются высококвалифицированные и грамотные люди. А у нас идет все на понижение.

Последняя история, в то время, когда у нас желали как лучше: была предоставит шанс ученикам расширять количество предметов, каковые они желают в школах. Что на данный момент приняли, вы в курсе? У нас три необходимых предмета — вместо литературы, математики, всяких вторых наиболее значимых предметов, у нас ввели физкультуру, практически НВП и, условно, уроки патриотизма. Все другое – за деньги.

Сообщите мне, Никита Сергеевич, мы что возьмём на выходе? Кто будет, простите, приходить к вам в ученики и становиться режиссерами? И по сей день уже идет разговор о том, что приходят студенты не хорошо подготовленные, по причине того, что разрушается образование. Что мы позже будем приобретать?

Какие конкретно беседы смогут быть еще?

Ведущая: Давайте предоставит шанс Никите Сергеевичу ответить.

Ирина Прохорова: А все думается на поверхности весьма прекрасным: автомобили ходят, пробки. Дома у нас растут, как грибы. Вот это перевязь, простите – позади, которая имеется, по сути, свиная кожа потрескавшаяся. Недаром мой брат говорит, это системная должна быть помощь.

По причине того, что база всего – это и имеется культура, а все другое – производное. Какова у нас культура, такова у нас политика, и экономика, и все другое. По причине того, что все сидит в головах. Понимаете, как сказал классик: разруха – в головах, а не в клозетах.

И в этом смысле, я считаю, вот данный принципиальный момент, что в случае если мы говорим о новом культурном храбрец – что он и обязан осознавать, что основное, база, и, возможно, не столь эффектное, а что – вторично.

Никита Михалков: Вот я пристально слушал.

Ведущая: Мы вас также будем пристально слушать.

Никита Михалков: Я буду краток. Вот по окончании всего, что сообщено верно, из-за чего я обязан голосовать все-таки за Прохорова? Пускай мне растолкуют.

Ирина Прохорова: По причине того, что Прохоров постарается вам предложить…

Никита Михалков: Одну секундочку, одну секудночку.

Ирина Прохорова: Вправду системную помощь культуры и…

Никита Михалков: Я же вас не перебивал…

Ирина Прохорова: Из-за чего вы думаете, что Прохоров хуже, чем Владимир Владимирович?

Никита Михалков: Я же вас не перебивал?

Ирина Прохорова: Прекрасно, я вас слушаю.

Никита Михалков: Я его интервью. Где он отвечает на вопрос, в какой валюте гражданам России держать деньги, что большие суммы нужно перевести в доллары США США либо евро, оставив в рублях лишь ту сумму, которая нужна вам для текущих затрат в течение двух лет. Вот эта фраза, эта фраза…

Ирина Прохорова: По-моему, хорошее знание страны.

Никита Михалков: По-моему, я вас слушал.

Ирина Прохорова: Прекрасно.

Никита Михалков:  Эта фраза для несложного гражданина сообщена откуда-то кроме того не с высоты 2-х метров 4-х сантиметров, а апостолом Павлом, по причине того, что он кроме того осознать не имеет возможности, что такое доллары США, евро…

Ирина Прохорова: Вы не хорошо думаете о отечественных людях.

Никита Михалков: Простите, одну секундочку, не перебивайте.

Ирина Прохорова: Они верно нас осознали.

Никита Михалков: Ирина Дмитриевна, я вас могу слушать вечно, но дело в том, что все, что вы на данный момент сообщили, уверен, что 80% людей, каковые наблюдают нас по телевизору, пропустили половину мимо себя, по причине того, что это неспециализированные слова. Да, в образовании уже ужасающая обстановка. Вы о библиотеках, а меня интересует вопрос…

Ирина Прохорова: В чем держать деньги?

Никита Михалков: Данный вопрос именно интересует Михаила Дмитриевича. Меня интересует, из-за чего я обязан поверить ему, что он будет обо мне думать. Какие-то в том месте скандалы – это меня полностью не тревожит. Меня тревожит такая вещь.

Мне говорят: мы будем жить, как в Европе, мы должны двигаться к Европе. Говорит человек, что желает президентом страны, большинство которой находится в Азии. Вот я желаю осознать (я не вижу ответа): Европа, та ветхая Европа, на данный момент изнемогающая, разлагающаяся, полностью лишенная энергии, в то время, как за отечественной спиной, не считая огромной Сибири, стоит Китай – фантастической культуры, стоит Индия, стоит та часть регионов, которая намного  ближе к нам по ментальности (секундочку, я молчал), а самое основное, ближе к нам как раз по отечественному коду национальному, по отечественному внутреннему коду…

Ирина Прохорова: Мы на китайцев не похожи совсем, это я могу вам совсем определенно сообщить.

Никита Михалков: Вы также не похожи на сестру миллиардера, к примеру.

Ирина Прохорова: А откуда вы понимаете, как выглядят сестры миллиардеров? Вы их так много видели?

Никита Михалков: Нет, исходя из этого я и говорю, что не похожи.

Ирина Прохорова: Никита Сергеевич, возможно я… я перед вами робею, простите, и исходя из этого забываю многие вещи… возможно я вам сообщу? Как-то необычно по большому счету. Ну, во-первых, мой брат прекрасно знает страну, большое количество в том месте бывал и начинал-то он, простите, с самых низов трудиться. Я по большому счету много бываю в стране и в различных городах занимаюсь его фондом.

Но вот, честно говоря, приезжаю в Красноярск, в том месте вправду многонациональный город, но понимаете, он выглядит как индустриальный европейский город. Угроза Китая – вот мой брат об этом много говорил, и я за него такие вещ