В жизни Франсуа Озон субтилен и моложав, вызывающе юн для тридцатичетырехлетнего мужчины. Вежлив и терпелив кроме того с самым неудобным собеседником: ни словесных эскапад, ни эпатажных жестов. Он никак не похож на «молодого мятежника» (каковым представила французского режиссера русский пресса), скорей уж — на студента-отличника, старательного, въедливого, размеренного в мыслях и делах.
«В какой степени продуманной была стратегия вашей карьеры?» — задаю вопросы я Франсуа Озона. Почувствовав в вопросе подвох, он принимает предохранительную стойку: «Нет у меня никакой стратегии. Единственная стратегия — удовольствие и желание».
Биография Озона выглядит, но, как наглядное пособие по постепенному постройке карьеры. Диплом киношколы — в начале 90-х. До тридцати Франсуа Озон — создатель короткометражек, податель надежд, собиратель авансов.
Эпатажность его тем (размолвки гомосексуальных пар, немотивированное принуждение, зачарованность смертью), в далеком прошлом пережеванных в кашицу европейским кинематографом, нейтрализуется респектабельностью авторских установок. Что не может не трогать государственныхы служащих из структур и фондов, финансирующих выдумки молодых даров.
На этом этапе карьеры Озон не чуждается кроме того политической заказухи — в его фильмографии имеется, на пример, «предвыборное» кино во славу левого политика Лионеля Жоспена. Короткометражки Озона путешествуют по второразрядным фестивалям, приобретая весомые по тамошним меркам призы. Так — диплом за дипломом, истуканчик за истуканчиком — и созидается репутация «перспективного режиссера».
В тридцать лет — полнометражный дебют, и арт-конвейер запущен: четыре фильма за три года. Внедрение в киноистеблишмент осуществляется с тёмного хода: второстепенные призы на первостепенных фестивалях (почин — Приз сексменьшинств в Берлине), первостепенные — на третьеразрядных. Тем не меньше продолжительный перечень призов, их неспециализированная совокупность, их суммарный вес положительно воздействуют на раскрутку постановщика.
— Вы начинали с маленького метра, вас поддерживало телевидение…
— У меня не было стратегии, но был прагматизм. Я скоро понял, что в базе моих лент — темы, каковые не всем приятны и не для всех приемлемы. И в случае если я желаю перенести собственный план на экран, я не могу сбрасывать со квитанций экономический нюанс. Чем меньше денег положено в фильм, тем легче мне будет жить: кино станет рентабельней.
Если бы у меня был бюджет «Такси-2», то в случае коммерческого провала картины я рисковал бы лет на десять распрощаться с профессией. Предпочитаю делать недорогие фильмы, тут я более свободен и волен сказать то, что желаю сообщить.
Франсуа Озон не ищет журавля в небе: по Сеньке шапка, по дару бюджет. Европейское кино ест та же хворь, от которой в далеком прошлом уже страдает американский джаз: юные певцы с броскими голосами, самобытной статью, живым темпераментом перетекают в попсу, в «солидном» джазе остаются по преимуществу превосходно вышколенные, но маловразумительные вокалисты.
Похоже, и европейское авторское кино неспешно делается прибежищем для «малых» авторов, вышколенных, но, не хуже дипломированных джазменов. Рисковые и дерзновенные натуры, каковые, фактически, и устанавливают вехи на кинопути, сейчас предпочитают ориентироваться на коммерческие жанры.
Но, небольшой бюджет и в самом деле дает режиссеру определенную свободу, хотя бы вольность в обращении со сценарием (собственного, само собой разумеется, произведения). Так, во время работы над собственным последним фильмом «Под песком» Озон значительно трансформировал начальный план: «Первые двадцать мин. я снял, не зная продолжения фильма. Последовал полугодовой паузу.
В то время, когда мы снова приступили к съемкам, я осознал, что не желаю покинуть фильм без значимого мужского персонажа — он гибнет в самом начале. Было нужно перевоплотить его в призрак».
— В ваших фильмах наличествует комплект определенных мифологем, фабульных ходов, людских типов. Вы снимаете иронический эпос, в котором юноши инфантильны, отцы обречены, сообщение с дамой уподобляется инцесту. Таково ваше чувство действительности либо это конструкция, которую несложнее реализовать?
— Я не думаю о торге, в то время, когда делаю кино. Значительно чаще в моих фильмах говорится о самоопределении мужчины, о том, как непросто ему в юные годы найти собственную сексуальную самость. Общение с женским полом — столкновение с инаковостью, опыт принятия другого, непохожего существа.
Дабы преодолеть тревоги и отроческие смятения, нужно идентифицировать себя по отношению к сестре, матери либо второй ответственной для тебя даме.
— В какой степени личный опыт — семья, любовь, отношение к сексу — воздействует на выбор сюжетов ваших картин?
— Мои фильмы автобиографичны не в фактах, а в чувствах.
— Выходит, вы проецируете на экран то, что вам не суждено пережить в действительности?
Ну, я же до тех пор пока никого не убил (быть может, это еще произойдёт). Я вправду пробую перенести собственный опыт, чувства и свои эмоции в экстремальные сценарные обстановки. И тогда они обретают выпуклость, в случае если угодно — действительность.
— В короткометражке «Летнее платье» и в «Криминальных любовниках» повторяется один и тот же мотив. В первом случае по окончании однократной связи со зрелой незнакомкой юный гей снова начинает хотеть опостылевшего было бой-френда. Во втором — секс с мужчиной средних лет (годящимся юноше в отцы) излечивает храбреца от заторможенности эмоций, раскрепощает его страсть по отношению к подруге.
Выходит, дабы получить себя, надобно нарушить табу, презреть запреты?
— Я предпочитаю персонажей, движимых жаждами, каковые, быть может, они и сами не до финиша поймут. Чтобы принять эти желания, храбрецам необходимо попасть в том направлении, где их не ожидают, оказаться в том месте, где они не чают появляться. В «Летнем платье» парень до поры не может осознать собственной природы и женская вещь (у парня воруют плавки, чужим платьем он закрывает собственную наготу) придает персонажу желанную сексуальность.
Катерории: В мире киноТэги: «Капли дождя раскаленных, «Капли дождя раскаленных скалах», дождя раскаленных скалах»
