Анна арланова: «у меня один страх: я боюсь постареть»

Анна на данный момент: «У меня один ужас: я опасаюсь постареть»

Анна принципиально не носит штанов, предпочитая только юбки и женственные платья, каковые шьет на заказ по собственным эскизам, составляя собственный личный гардероб.

Она грезит о героинях Теннеси Уильямса, на досуге пишет сценарии, может днями напролет наблюдать кино и с наслаждением поет оперные арии для себя. Она постоянно верит в судьбу и сохранять надежду на случай.

Так как как раз стечение успешных событий, а вовсе не предрасположенность каких-то особенностей характера привели ее в профессию. — Анна, вы коренная москвичка? — Да, появилась в столице, но в то время, когда мне исполнилось три года, родители уехали на доходы в Якутск, где я, фактически, и ходила в детский садик. Но в первоначальный класс уже отправилась в Москве, в Бибиреве, где до сих пор мы с мамой и живем.

— Не забывайте, как выглядит северное сияние? — Весьма расплывчато, я же была маленькой. А вот ужасные морозы в память врезались. Но я с детства была закаленной, не болела, во многом вследствие того что отец меня чуть ли не с шестимесячного возраста обливал ледяной водой.

По всей видимости, таковой род закалки вправду оказывает помощь, по причине того, что я выросла совсем не мерзлячкой, и отец, не обращая внимания на то что он 31-го года рождения, находится в красивой форме и не разрешает себе отказываться от холодного душа с утра.

— Вы совсем не из актерской семьи, правильно? — Полностью. Отец у меня инженер, а мама доктор. Она трудится, а отец в далеком прошлом на пенсии, но живет в Мюнхене уже около десяти лет. Он у меня немец, действительно, обрусевший и достаточно не хорошо говорящий на родном языке.

Исходя из этого в Германии скучает по России и частенько ко мне наведывается к себе домой.

— Развод своих родителей стал для вас стрессом? — Нет. Это произошло, в то время, когда мне было уже семнадцать, а я с пяти лет желала, дабы они уже наконец расстались и не мучили друг друга. Они несчастливо жили, я это ощущала и страдала.

Ссор никаких не было — они у меня люди культурные, но неспециализированная гнетущая воздух меня расстраивала неизменно.

— А вы больше мамина либо папина дочка? — Мамина. Не смотря на то, что мы ни при каких обстоятельствах не были с ней подругами, но некое родство душ у нас имеется. Что касается папы… К сожалению, этого родства не чувствую.

Корю себя за это, но ничего не могу сделать.

— Что вас вдохновило стать актрисой? — Благодарю любимой подружке детства. Она грезила поступать на актерский. Разыгрывала какие-то сценки, наряжалась, а я в роли оператора якобы ее снимала. Это была отечественная игра.

Каким-то образом ее фантазии подействовали на меня, и я заразилась ее мечтой. В итоге она с отцом-армейским уехала в Самару, где до сих пор живет, трудясь в совсем другой сфере, а я вот стала актрисой. Причем к поступлению в театральный вуз подготавливалась заблаговременно — в старших классах перешла в театральную школу при Щепкинском училище.

Плюс ко всему в моей жизни постоянно присутствовала музыка. Я ею занималась с пяти лет. Сперва на дому, а позже в музыкальной школе по классу фортепьяно.

В тринадцать лет у меня «открылся» голос, и я с наслаждением пела в фольклорном хоре, с которым объездила множество городов России. Мне думается, что и в ГИТИС меня забрали, по причине того, что участникам приемной рабочей группы понравилось мое пение. И в университете у меня уже голос окреп и «раскрылся», я была самой поющей на курсе. Пела и романсы, и арии. Кстати, до сих пор беру уроки вокала, ежедневно с громадной эйфорией занимаюсь оперным пением.

До тех пор пока в основном делаю это для себя, но, быть может, в будущем мое увлечение во что-то выльется… Не смотря на то, что на оперную сцену случайные люди не попадают, это не кино, к этому необходимо продолжительно идти и иметь очень важное образование.

— На эстраде петь не планируете? — Совершенно верно нет. Это не подходит моей индивидуальности. Я актерство ни при каких обстоятельствах не считала полноценной профессией и исходя из этого стремилась купить еще какие-то навыки. А пение было самый привлекательно для меня. Помимо этого, я на данный момент подумываю о режиссуре. Уже написала два сценария, один на полный метр, а второй мин. на сорок.

Отыскала деньги, дабы запускаться, но пока в отыскивании хорошего оператора, на которого имела возможность бы положиться. Пару дней назад для практики отправлюсь трудиться вторым режиссером на картину, а весной буду поступать на режиссёров и Высшие курсы сценаристов.

— Вы производите чувство громадной скромницы. Возможно, ни при каких обстоятельствах не были душой компании… — Это совершенно верно. Я всегда была стеснительным, зажатым, закомплексованным ребенком. Мама кроме того отводила на прием к детскому психологу. Но она мне не помогла.

И мальчики на меня не обращали никакого внимания. И это была беда, потому как влюблялась я неизменно и всегда в тех, сердце кого было уже занято.

— В то время, когда же у вас произошёл первый важный роман? — В университете. Но опять-таки: он меня обожал, а я разрешала себя обожать. Он был слабовольным и скорее втором, выслушивающим мои жалобы, нежели надежным спутником. Меня всегда в жизни преследуют какие-то несовпадения: я обожаю тех, кто меня не обожает, и напротив. Не знаю, из-за чего меня тянет к людям, с которыми разумеется ничего не окажется.

Но получать взаимности, бороться за мужчину я не могу и уверена, что в этом вопросе все должно складываться само собой.

По окончании института я отправилась сниматься в Турцию, в турецко-французской картине «Балалайка», и познакомилась с известным в стране режиссёром и актёром Уром Юджелем. У нас завязался страстный роман, но через полгода отношения сошли на нет. Он, по всей видимости, утратил ко мне интерес а также не отвечал на телефонные звонки. Для меня это было первое сильное чувство, и, быть может, я вела себя неадекватно, большое количество плакала, устраивала истерики.

Меня практически преследуют подобные истории. Два года назад я встретилась на фестивале «Киношок» с литовским режиссеромШарунасом Бартасом, что первый обратил на меня внимание, начал снимать на камеру, устраивать всевозможные фотосессии, давая слово роль в собственном фильме… Он прекрасный, умный, весьма похож на гения, и, само собой разумеется, я не имела возможности остаться равнодушной. С этим мужчиной я почувствовала себя защищенной, мне кроме того в первый раз захотелось выйти замуж… Шарунас стал частью моего внутреннего мира, мне казалось, что у нас с ним какая-то неординарная духовная сообщение.

— Другими словами для вас это был не просто курортный роман? — Нет, я не легкомысленная, я очень сильно в него влюбилась. Мы еще виделись в Москве, но на этом все завершилось. Лишь в моем ежедневнике остались весьма утепленные слова о нем…

— Вы ведете ежедневник? — Да, с 10-го класса. Раньше писала большое количество, на данный момент реже. В то время, когда меня что-то гложет, появляется потребность высказать собственные мысли, мне легче доверить их бумаге, нежели второму человеку. Я четко выраженный интроверт.

И мечтательница. Не смотря на то, что грезы ни при каких обстоятельствах не реализуются.

— А были ли у вас романы с известными в Российской Федерации людьми? — Да, со скрипачом Димой Коганом, что был совсем не моим человеком… Позже с дирижером Теодором Курентзисом… Два с половиной года назад советник по культуре греческого консульства Димитрис Яламас, что тогда за мной заботился, пригласил меня на свою квартиру, и в том месте в квартире кроме вторых гостей был именно Теодор. Я, по всей видимости, ему сходу приглянулась, по причине того, что он поссорился с хозяином, своим лучшим втором, из-за меня и ушел. И только спустя некое время Теодор начал звонить, получать меня… Добился скоро. (Радуется.)

Он может создавать чувство, подавлять окружающих собственной энергетикой. Он — король, всегда окруженный свитой поклонников его таланта. Он очаровывает силой личности, наряду с этим ты светло видишь, что он просто помешан на самом себе. Нарцисс, эгоцентрик. По данной причине я до сих пор не дала согласия на его сердца и предложение руки.

Не желаю подчиняться и быть на вторых ролях в семье. У меня еще множество замыслов, которые связаны с карьерой. Желаю сниматься в хороших фильмах у гениальных режиссеров.

Я тщеславна и грежу о популярности.

— А как же семья, дети? — О детях еще не думала. Что же касается брака, то мама весьма желает видеть меня замужем.

— Думается, вы увлекаетесь мужчинами творческих профессий и совсем не смотрите на людей бизнеса, талантливых сделать из вашей жизни сказку. Из-за чего? — Мы говорим на различных языках. У меня имеется друзья, весьма богатые люди, каковые увлечены мной, но я вижу, что это совсем не тот вариант. У нас нет точек соприкосновения.

В большинстве случаев, они не разбираются в мастерстве, а я не ощущаю кайфа от караоке.

— Дома вы хозяйственная? — Я склонна разбрасывать вещи. Моя квартира представляет собой творческий беспорядок. Само собой разумеется, я устраиваю главную уборку, но позже все повторяется.

Любой предмет на своем месте — это не про меня.

— У вас до тех пор пока нет большой, узнаваемой для публики роли в кино… — Работы, которой бы я гордилась, вправду до тех пор пока нет. А что касается амплуа… Вот в сериале «Иное» из-за моей героини, роковой дамы, умирают мужчины…

— А в жизни вы не портите мужчин… — (Смеется.) Ну, в один раз один из самых известных у нас в стране режиссеров, поссорившись со мной, постарался утопиться в Черном море. Уплыл на большом растоянии, его искали, но на следующий сутки он все-таки возвратился. По всей видимости, что-то помешало. (Радуется.) Я нравлюсь мужчинам и знаю это. Иногда они страдают из-за меня. Притом что привлекательной я стала лишь в университете.

Уже на первом курсе меня как-то назвали самой прекрасной в институте.

— Сокурсницы, возможно, питали зависть к… — Меня не обожали коллективно, и не пологаю, что виной всему наружность. «Она прекрасная, и лишь, а красота без задора злит», — говорили про меня. У нас были весьма злые парни на курсе, недружные. Они издевались нужно мной. Я была аутсайдером. Это было похоже на продолжение школы , где я также ни с кем не контактировала.

Я же совсем некоммуникабельная. В юные годы кроме того ни с кем не здоровалась, пробуя быть незаметной, опасалась видеться взорами с одноклассниками, каковые, возможно, вычисляли меня необычной по данной причине и били.

— Вас били и в школе, и в университете? — Да. — Другими словами вам приходилось драться? — Нет, я не отвечала, это не в моем характере. не забываю, как на занятиях по фехтованию мой партнер как бы нечаянно проткнул мне руку шпагой… Было весьма больно, текла кровь. Конечно, я мучилась от для того чтобы отношения.

Практически заставляла себя идти в университет и всегда рыдала.

— Тогда не будем вспоминать нехорошее, ответьте лучше, из-за чего вы не служите до сих пор ни в каком театре? — По окончании окончания РАТИ я поступила в театр, но тут же начала сниматься, параллельно принимала участие в конкурсе красоты, оттого не могла ходить на репетиции и уволилась. О чем не жалею. Мне были забавны эти постановки. Я считаю театр умирающим видом мастерства. Это очевидно не моя стихия. Кроме того в качестве зрителя я скучаю. Но обожаю кино.

У меня дома огромная коллекция шедевров мирового кинематографа.

— Позвонить именитому режиссеру и предложить себя на роль основной героини в его проект вы, как я осознаю, не имеете возможность? — Ни за что. Мне претит подобное поведение. Я по большому счету ни при каких обстоятельствах никому не звоню первой — ни режиссерам, ни мужчинам. Некая робость еще во мне сохранилась.

Я теряюсь, могу запутаться в словах… Притом что я уже совсем не такая зажатая, как раньше.

— Думается, вас преследуют множество страхов… — Лишь один: я опасаюсь постареть. Для дамы, для актрисы — это трагедия.

— А как для вас ответственна денежная состоятельность? — Я всегда была равнодушна к деньгам. Они ничего для меня не означают, я о них ни при каких обстоятельствах не думаю, могу прожить на воде и хлебе. Вот на чем я не экономлю, так это на костюмах. Но я не гоняюсь за марками, а все модели собственных платьев рисую сама и позже шью их у портнихи.

Принципиально не ношу штанов. Знаю, что платья и юбки — это мое. Вы кроме того не воображаете себе, какие конкретно скандалы у меня были с живописцем по костюмам в «Греческих каникулах» Веры Сторожевой, в то время, когда она настаивала на том, дабы надеть на меня джинсы.

В итоге она взяла верх, но я не ощущала себя комфортно в штанах.

— А с вашим партнером Юрой Колокольниковым вам было легко? — Играясь в фильме супругов, вне съемочной площадки мы совсем не контактировали. Чуть звучало: «Стоп, снято», — как он шел в одну сторону, а я в другую. Кроме того на протяжении постельной сцены, достаточно неотёсанной по сценарию, перед которой он мало выпил для храбрости, он общался со мной через оператора, неизменно задавая вопросы его, что со мной делать. (Радуется.)

Я была огорчена, что мы с ним не общались, по причине того, что восхищалась им, скупала все издания, где были его интервью. Понимаете, в нем столько энергии, юности, уверенности в себе, он может жить по максимуму ежедневно! Мне хотелось быть на него похожей, так же мочь заполнять собой пространство, брать от судьбы все, а не рассчитывать, как я в большинстве случаев это делаю, на будущее… Да что сказать, я была в него влюблена, но всячески скрывала это.

В то время, когда он меня что-то задавал вопросы, я заикалась, отвечала невпопад и ощущала себя нескладной школьницей в его присутствии. А в то время, когда он сказал мне комплименты, я делала вид, что не слышу… Но самим фактом собственного существования он сподвиг меня к самосовершенствованию. на данный момент в моей жизни нет для того чтобы примера для подражания.

Наталья Толстая — Психология взаимоотношений


Записи каковые требуют Вашего внимания:

Подобранные по важим запросам, статьи по теме:

Катерории: В мире кино   Тэги: меня один страх, меня один страх боюсь, меня один страх боюсь постареть», один страх боюсь, один страх боюсь постареть»