За штирлица юлиан семенов пострадал

За Штирлица Юлиан Семенов пострадал

Юлиану Семенову – писателю, придумавшему Штирлица с его «Семнадцатью мгновениями весны», – в эти дни исполнилось бы 80. О его книгах, дамах, связях с КГБ нам поведала его дочь Ольга.

Ольга в далеком прошлом живет в Париже (она вышла замуж за француза), но связи с Отчизной не теряет. То книгу в серии ЖЗЛ про отца, Юлиана Семенова, напишет, то в сериале снимется.

В «Исаеве» она сыграла роль контролера Гохрана Марии Козловской. По ее признанию, игралась с огромным наслаждением. Во-первых, вследствие того что у режиссера Сергея Урсуляка, с которым получала образование Щукинском.

Во-вторых, вследствие того что оказалось так зрительно воспроизвести собственную сообщение с отцом.

Согласно точки зрения Ольги, «Исаев» оказался «уважительным», произведения Семенова даны в том месте чуть ли не дословно. А вот с фильмом «Семнадцать мгновений весны» все было не так.

– Фильм проходил цензуру по всем правилам тогдашней действительности, – говорит Ольга Семенова. – Отцу «наверху» навязывали какие-то сцены, всячески усиливали роль Центра в этом фильме, и ему ничего не оставалось делать, как дописывать целые куски. По большому счету, «Семнадцать мгновений весны» забрали у отца большое количество нервов. Отношения с режиссером картины Татьяной Лиозновой были легко ужасные.

Лиознова настаивала, дабы Штирлица игрался Арчил Гомиашвили. Папа кричал: «взглянуть на его профиль! Разве это арийский шнобель?!» Как раз отец отстоял Тихонова, и был прав. Но нелепую сцену встречи Штирлица с женой Лиознова не смотря на точку зрения отца оставила в фильме, и отец позже много лет выслушивал ехидные реплики контрразведчиков: «Ну что это за сопли в сахаре вы в том месте развели?..»

– Вашему отцу не казалось необычным, что у Штирлица и в книге, и в фильме нет дамы? какое количество смешных рассказов на эту тему породила молва!

– в один раз один монах проникновенно сообщил мне: «Какого именно потрясающего храбреца придумал ваш папа – это же пример 20-летнего схимничества!» (Смеется. – Прим. И. Е.).

Отец, само собой разумеется, осознавал, что личная жизнь Штирлица выглядит странноватой, но любовницу для отечественного разведчика не пропустила бы цензура. В более позднем романе у Штирлица уже появляется подруга, они с ней сходятся благодаря неспециализированным политическим взорам.

Но в биографии Штирлица папу больше всего интересовал не сексуальный нюанс, ему было принципиально важно поведать, что он – сын доктора наук-меньшевика, потомственный интеллигент, что горячо обожает отчизну и что позже горько за собственную любовь расплатится. Я весьма надеюсь, что когда-нибудь будет экранизирована последняя книга о Штирлице – роман «Отчаяние» – это о послевоенном периоде судьбы Исаева.

– Ольга Юлиановна, многие поговаривают, что собственные романы Юлиан Семенов имел возможность писать и легко экранизировать благодаря «особенным отношениям» с КГБ. Так ли это?

– Отец с Комитетом не сотрудничал. Более того, как многие обычные люди в те годы, он панически сторонился данной организации. Трудясь над собственными романами, отец должен был писать письма влиятельным кагэбэшникам: «Тов.

Семичастному… Прошу дать работать мне в архиве…» И, не обращая внимания на эти просьбы, еле попадал в архивы, а вдруг попадал и делал в том месте какие-то выписки, то на выходе тетрадки у него отбирали. Все изменилось, в то время, когда главой Комитета стал Андропов. Юрий Владимирович был либералом и сходу сообщил папе: «Мне нравится то, что вы пишете. И я вижу в ваших книгах отечественные «уши», абзацы, искромсанные отечественными костоломами…»

Мы не дружили семьями, о чем я сожалею: Андропов был закрытым человеком. Но отец звонил ему, в то время, когда желал, и частенько виделся. Андропов пробовал притянуть на собственную сторону интеллигенцию. Целый отдел в Комитете виделся с режиссерами, писателями, актерами, выслушивал их мнения по поводу приватизации, хозрасчета.

Но, увы, Андропов ничего опоздал из задуманного сделать – через чур рано погиб. Обязана вам заявить, что его смерть Юлиан Семенов перенес не легко, и это был траур не по покровителю, а по приятелю.

– Ваш папа ни при каких обстоятельствах не желал уехать из страны?

– Лишь в один раз. Он выпустил в свет антисталинскую вещь «При выполнении служебных обязанностей» – книгу о полярных летчиках. В этот самый момент сваливают Хрущева, начинается застой… Отец осознал, что трудиться сейчас будет сложно: запреты, цензура. Тогда-то он и озвучил собственный желание уехать из страны. На что мама ему сообщила: «Юличка, для кого же ты в том месте будешь писать?».

И он задумался, по причине того, что постоянно говорил, что автор тогда и существует, в то время, когда знает, что его книжки просматривают. Он остался.

В то время, когда к власти пришел Андропов, отец успокоился – начал выезжать в долгие командировки за предел. В том месте он собирал материалы для будущих книг. Напитавшись за рубежом либеральных идей, возвращался на Родину и принимался их пропагандировать. Он весьма рано осознал, что развал СССР неминуем.

Еще в 70-м году в романе «Алмазы для диктатуры пролетариата» отец предсказал: «Российская Федерация изрыгнет большевизм, столкнувшись с экономическими трудностями, и окажется окруженной враждебными странами на Востоке и холодным неприятием Запада». Эту идея, кстати, удалось передать в сериале «Исаев».

 – Дар пророчества касался лишь страны, либо ваш папа предсказал и собственное будущее?

– Отец знал, что погибнет рано и что обстоятельством будут нехорошие сосуды. Когда-то раннюю смерть ему предсказала цыганка. А в один раз зимним вечером к нам на дачу приехала пара. Супруг – радостный итальянец, супруга – красивая женщина Маргарет.

До замужества она много лет была подругой Фиделя Кастро. не забываю ее руки с дорогими украшениями. Она сняла тяжелый золотой браслет и подарила моей маме.

А мама в ответ преподнесла серебряную брошь в виде бабочки.

Маргарет замечательно гадала. В тот вечер она предсказала родителям будущее. Отец смотрелся растерянным, мама – заплаканной. По окончании отец стал довольно часто повторять: «Это случится весьма скоро. Лопнет сосудик, и все».

Так все и случилось – лопнул сосудик, отнялись ноги, четыре инсульта друг за другом…

– Ваш папа был броской личностью. А какой поступок бросче всего характеризует Юлиана Семенова?

– Таких поступков большое количество. В то время, когда началась война, 10-летний Юлик закинул учебник германского на шкаф и объявил, что язык неприятеля учить не будет. Его мама была в отчаянии, в школе преподавателя возмущались, но сломить железную волю ребенка никто не смог. В 44-м году он собрал вещички и сбежал на фронт. Его сняли с поезда и вернули к себе.

Возможно, он сбежал бы снова, но наступил май 45-го, и приятель его отца, полковник Лесин, забрал его с собой взглянуть на уничтоженный Рейхстаг. Отец вспоминал, что, глядя на покореженную свастику, он испытал безотносительное счастье.

Шли годы, темперамент отца шлифовался. Мелким он грезил быть дирижером. Довольно часто запирался в помещении и размахивал руками. Позже он начал подумывать об артистической карьере.

Но в то время, когда подошло время приобретать образование, выбрал Университет востоковедения, где познакомился и подружился на всегда с Евгением Максимовичем Примаковым. В первой половине 50-ых годов двадцатого века моего дедушку – уверенного коммуниста – посадили в колонию по 58-й статье. Для папы это было настоящей катастрофой. Его заставляли отречься от отца – он не отрекся. Его выгнали из комсомола, угрожали исключить из университета.

А он разгружал по ночам вагоны, дабы получить отцу на передачу. Принимал участие в ужасных боксерских поединках, в то время, когда против него ставили более сильного и замечательного спортсмена – для зрелищности.

Ему все говорили: «Ты не выдержишь, тебя забьют до смерти», а он лишь радовался: «Поразмыслишь, шнобель разобьют, но я папке на продукты денежку получу…»

– Ему позже довольно часто приходилось драться в жизни?

– Он был ужасным драчуном! Достаточно было в папином присутствии обидеть кого-нибудь из его товарищей – в этот самый момент же следовал быстрый удар. Ему было уже много лет, в то время, когда он шел с моей сестрой по дачному поселку, а навстречу банда 20-летних мальчиков.

Дабы поразить мою красавицу-сестру, юноши стали задевать отца. И он – 50-летний! – поднялся в боксерскую стойку!

– Ходят легенды о том, какому числу людей помог ваш папа.

 

– Какие-то истории я узнаю кроме того на данный момент, спустя десятилетия. Сравнительно не так давно полномочный представитель ЮНЕСКО, превосходный поэт Олжас Сулейменов, поведал мне о том, как в середине 80-х у него появились громадные неприятности с властью. Сулейменова имели возможность посадить.

В Альянсе писателей все ополчились на него, нападки были бессердечные. Тогда-то публично и выступил Семенов: «Олжас – он как бриллиант, и грязь к нему не пристает». И еще папа добавил: «Тебя смогут на данный момент посадить в колонию, исходя из этого отправься-ка скрываться ко мне в Мухалатку на дачу». И Олжас отправился, затаился на отечественной крымской даче, а через некое время хорошие приятели папы из контрразведки дали знать: страсти в ЦК улеглись – Олжасу возможно возвращаться.

Вот такая позиция – спасти приятеля, отстоять, не обращая внимания на неспециализированное вывод, – характерна для отца. В то время, когда отец выяснил, что живописец Михаил Шемякин, выставленный из СССР, умирает от тоски по Отчизне, тут же принялся получать разрешения на его приезд в Москву. И добился!

– Совершенно верно так же Юлиан Семенов добился и разрешения для приезда в СССР главаря мюнхенской мафии Фимы Ласкина.

– Отец не обожал преступников, но в то время, когда в Германии заметил несчастного Фиму Ласкина, что кидался ко всем приезжающим из СССР, дабы лишь поболтать о России, он его пожалел. Ласкина заела ностальгия, он грезил побывать на Родине хотя бы в качестве туриста. Все давали слово ему оказать помощь, и никому этого не получалось.

Кроме того могущественному Иосифу Кобзону. А отец доказал, что Фима Ласкин не весьма нехороший человек, что он обожает Отчизну. И власти дали разрешение на его приезд в СССР.

– Злые языки поговаривали, что Семенову помогал всесильный тесть – создатель советского гимна Сергей Михалков.

– На такие слухи сам Михалков отозвался ехидной строчкой: «Ах, какая благодать кости всем перемывать!». Моя мама вправду дочь Натальи Кончаловской и падчерица Сергея Михалкова. тёща и Тесть сходу полюбили Юлиана Семенова, в первую очередь, как искрометного, обаятельного, гениального человека, что становился душой компании кроме того в их известном доме. Но сказать о том, что родители жены как-то его поддерживали, запрещено.

папа и Мама поженились молодыми. Они тогда усердно демонстрировали собственную самостоятельность. А также взаймы у своих родителей денег не просили. А жили-то впроголодь! Варили пачку пельменей на двоих – и все. Время от времени мама придумывала себе «голодные дни», сказала, что жутко растолстела, и отказывалась от еды.

Лишь спустя какое-то время отец осознал, что она хитрит, дабы ему больше досталось. Я задавала вопросы на тему «помощи автора гимна» вывод собственного кузена Никиты Михалкова, и он мне повторил то, что я и сама прекрасно знала: «Запомни, – сообщил Никита, – твой папа добился всего в жизни сам!».

– Подозреваю, что кроме того таковой теплый домашний очаг не был в жизни Семенова главным?

– Отец сказал, что любой автор должен быть, в первую очередь, бродягой. Он и был бродягой – исколесил всю землю. И, само собой разумеется, в нем была жилка авантюризма.

Если бы он не был авантюристом, он бы не пробирался в нацистские колонии в Латинской Америке, куда на пушечный выстрел никого не подпускали. Он бы не занимался поисками Янтарной помещения, перезахоронением останков Шаляпина, он бы не виделся с нацистскими преступниками – Отто Скорцени и ужасным человеком Вольфом, что лично подписал приказ об уничтожении 150 тысяч славянских и иудейских детей и женщин.

– Могу себе представить, что происходило в вашем доме в сутки возвращения Юлиана Семенова из командировок.

– О, это был праздник! Квартира преобразовывалась в туристическую лавку – сувениры, подарки валялись везде. Дом тут же заполнялся людьми, звучал раскатистый папин смех.

Как умел смеяться он – так никто не смеялся! Это был хохот Гаргантюа и Пантагрюэля, совместно забранных!

– Ну а совокупность воспитания хоть как-то вкраплялась в эту воздух праздника?

– Отец был замечательным педагогом. Он ни при каких обстоятельствах не сказал: девочки, ко мне пришли приятели, скоро по своим помещениям! Мы оставались в компании взрослых и слушали антисоветские анекдоты, неприличные словечки, откровенные истории.

Спиртное лилось рекой. Слушая Ролана Быкова, Эльдара Рязанова, Льва Дурова, Пугачеву, Винокура, Поженяна, Сулейменова, мы с Дашей и формировались как личности. Благодарю папе за такую педагогику.

Но, его излишний либерализм принимали не все. Папина мама – БаГаля – ветхая коммунистка, педагог с долгим стажем, категорически отказывалась осознавать, как отец может меня, 5-летнюю девочку, учить резаться в «дурака». Бабушка сказала: «Мальчик, это не педагогично, это азартные игры, девочка обязана играться в “ладушки”».

А отец радостно отмахивался.

Папа нас приучил и к пробежкам. Он сказал, что пробежка серьёзна не как спорт, а как фактор преодоления самого себя.

Отец и сам ежедневно бегал, что не мешало ему курить по три пачки в сутки и использовать алкоголь, что он, как любой россиянин, очень уважал.

– А действительно, что ваш папа «срисовал» личный мужественный образ с Хемингуэя?

– Отец открыл для себя Хемингуэя в середине 50-х. А мужественным человеком, как я уже сказала, показал себя еще в юные годы и юности. Но, само собой разумеется, он преклонялся перед личностью Хемингуэя, перед его талантом, перед методичностью работы. У Хема было правило – писать не меньше 500 слов в сутки. Отец забрал себе в обязанность 10 страниц.

Папу подкупала литературная честность Хема, его несложный телеграфный стиль. «Он пишет без наворотов», – растолковывал папа. Отец и Хем были людьми одной крови. Не смотря на то, что – лгать не буду – бороду отец отпустил как раз «под Хема».

– Сожалел, что опоздал познакомиться со своим кумиром?

– Поразительно! Исходя из этого приложил все усилия, дабы повстречаться с вдовой Хема. Мэри сходу осознала папу и полюбила. Она приезжала в Россию, они совместно охотились на Волге.

Она ему поверяла такие секреты из судьбы Хемингуэя, каковые никому ни при каких обстоятельствах не говорила. Мэри кроме того помогла папе напечатать «Петровку, 38» в Штатах.

– Отец не ставил Мэри в пример вашей маме: «Вот идеал жены!»?

– Непременно, ставил. Мэри вправду была идеалом жены живописца. Быть спутницей одаренного человека – это крест.

Мэри пронесла данный крест с честью. Она терпела все и по окончании смерти Хемингуэя занималась его наследием. Иначе, у данной пары не было детей, исходя из этого они всецело отдавались творчеству.

А у моей мамы были мы. И она не смогла выдержать все, как Мэри. Возможно, мама не сумела заметить в папе, в первую очередь, писателя, а позже уже отца и мужа.

Как автор, он был поразительно занимателен, как папа – совершенен, а как супруг… оступался. В его судьбы оказались увлечения. Не он был инициатором взаимоотношений, дамы на него сами вешались, но маме от этого легче не становилось.

Любой взор очередной красотки – это был нож в сердце мамы.

Да и позже… родители шли по судьбе с различными скоростями. Мама не имела возможности осознать, что творческий человек живет в особенном ритме и его смешно заставлять ходить по саду утром в тапочках, нюхать цветы. Маме в какой-то момент стало не легко, она устала.

И я ее по-женски осознаю.

– Родители развелись?

– Нет, просто решили реже видеться. Бабушка, Наталья Кончаловская, пробовала вразумить маму, сказала, что и сама в жизни на очень многое прикрывала глаза, прощала. Но родители осознали, что выпивать из разбитой чашки они больше не смогут. На нас папы и отношения мамы никак не сказались. Мы путешествовали с папой, жили с ним на даче.

Навещали в муниципальный квартире. И Сергей Михалков, что продолжал с любовью относиться к папе, приходя к нему и видя отечественные потуги навести чистоту, сказал, заикаясь: «Д-дом п-полная ч-чаша». В то время, когда отец заболел, все дамы, вешавшиеся ему на шею, сходу провалились сквозь землю.

Заботилась за ним до конца жизни мама.

Моя жизнь с уходом папы, несомненно, потеряла краски. У Шекспира в «Ромео и Джульетте» имеется красивая фраза: «Мне страшен мир, где нет тебя». Прежде мне ни при каких обстоятельствах не было страшно: не обращая внимания на то, что папа все время трудился и разъезжал по свету, он был для нас с сестрой китайской стеной.

Я ничего не опасалась в жизни, по причине того, что знала, что у меня имеется папа, к которому в любую секунду возможно прийти и сообщить: «Отец, мне не хорошо, отец, помоги». на данный момент жалею о каждой потерянной минуте, по причине того, что с таким человеком, как папа, не было возможности общаться «через чур много».

Илона Егиазарова

Юлиан Семенов через чур много знал


Записи каковые требуют Вашего внимания:

Подобранные по важим запросам, статьи по теме:

  • Я желаю вечной судьбе

    Я желаю вечной судьбе Это интервью забрано у актрисы Екатерины Георгиевны Градовой, сыгравшей в культовом фильме «Семнадцать мгновений весны» роль радистки…

  • Торопитесь делать добро

    Торопитесь делать добро Ко Дню защиты детей. В Российской Федерации около пяти миллионов беспризорных детей, более ста тысяч находятся в зданиях ребенка. Дать им новый шанс…

  • Карнавал

    Карнавал в один раз увенчанный лаврами король кинокомедии Эльдар Рязанов согласился Татьяне Лиозновой: «Знаешь, Таня, а я так как тебе по-хорошему питаю зависть к….

  • Данной даме подчинялся сам штирлиц

    Данной даме подчинялся сам Штирлиц Режиссёр Татьяна Лиознова, отмечающая в июле-2004 собственный 80-летие, — это «Три тополя на Плющихе», «Карнавал» и «Мы,…

  • «Волга-волга» в подлинном цвете

    Волга-Волга в подлинном цвете 14 февраля на Первом канале продемонстрируют комедию «Волга-Волга» 1938 года — в раскрашенном варианте. У вас имеется шанс заметить цвет…

  • На съемки «семнадцати мгновений…

    На съемки «Семнадцати мгновений весны» Броневого увезли со свадьбы 17 декабря Леониду Броневому исполняется 80 лет. Незадолго до юбилея актер был удостоен…

  • Арчил гомиашвили: бендер помешал сыграть штирлица

    Арчил Гомиашвили: Бендер помешал сыграть Штирлица 23 марта исполнителю роли Остапа Бендера в легендарном фильме Леонида Гайдая «Двенадцать стульев»…

  • Ирина чеснокова: «я не из тех…

    Ирина Чеснокова: «Я не из тех, кто приехал бы покорять Москву, сворачивать горы и входить в любую закрытую дверь» Ирина Чеснокова, основная красивая женщина шоу…

Катерории: В мире кино   Тэги: «Семнадцать мгновений весны»