Юрий башмет осваивает профессию…

Юрий Башмет осваивает профессию дирижера и гастролирует по русской глубинке

Юрий Башмет в музыкальном мире имел возможность бы носить прозвище Юлий Цезарь — потому, что успевает делать большое количество дел в один момент. Он ввел полузабытый альт в число «хитовых» инструментов. Он может выполнить на этом самом альте заковыристые каприсы Паганини, каковые и для скрипача — крепкий орешек.

Быть может подыграть Андрею Макаревичу либо сладостно импровизировать на тему битловской Yesterday. Лучший альтист мира, начальник «Новой России» и «Солистов Москвы», Башмет успел побывать и рок-музыкантом, и мемуаристом, и телеведущим, и музыкальным меценатом. Сейчас он все чаще удивляет поклонников, поднимаясь за дирижерский пульт.

О собственных музыкальных и немузыкальных заинтересованностях маэстро поведал обозревателю Итогов.

— Юрий Абрамович, в то время, когда солист идет «в дирижеры», это приводит к пересудам, но никого не останавливает. Кроме того Рихтер пробовал дирижировать, но отказался от данной выдумки. Неужто так велик соблазн повелевать оркестром?

— Вы не поверите, но когда-то Володя Спиваков сказал мне: «Ни при каких обстоятельствах не буду дирижером, кроме того не планирую». И я не планировал. Но очень многое решает случай. Не редкость так, что меня приглашают выступать, но зал не терпит Стамица либо Хофмайстера, а обожает и желает Моцарта и других «генералов» от музыки.

А в альтовом репертуаре количество шедевров первого ряда мало. Что делать? Начал выступать в качестве дирижера. И чем дальше, тем больше этим увлекался. Сейчас без этого уже не могу.

Так как перед тобой раскрывается возможность играться музыку, которую не выполнить солисту-инструменталисту. Меня завлекает красочность оркестровки — это же океан звуков, тембров, руководить которыми огромное удовольствие.

— А из-за чего для работы с оркестром выбрали «Патетическую» Чайковского?

— На другими словами индивидуальные обстоятельства. Благодаря данной симфонии я и стал музыкантом. На уроке по музлитературе я краем уха уловил какой-то эпизод 6-й симфонии, и он меня зацепил.

Я тогда не осознавал еще, что это лучшая симфония всех времен, но все же забрал у приятеля пластинку Мравинского, поставил. И внезапно осознал, что обожаю классику. Так что если бы не данный эпизод, мы бы с вами на данный момент не говорили.

И вдобавок я студентом игрался эту вещь с оркестром в сутки выезда Ростроповича из СССР.

— Данный концерт многие не забывают. «Патетическая» вещь и без того драматическая, а Ростропович, говорят, положил в нее столько трагизма, что кроме того знатоки содрогнулись…

— Да, зря считаюм, что политика и жизнь не воздействуют на трактовку шедевров. Раньше я также сказал: «Для моей трактовки сонаты Шуберта не имеет значения, кто генсек — Андропов либо Горбачев». Но это иллюзия.

В случае если мы послушаем записи 30-летней давности, то заметим, как воздействовала воздух эры и на темп, и на артикуляциюЙ Так было и с «Патетической» у Ростроповича.

— Ростропович уехал, тогда стремились уехать все, кто имел возможность. А вы напротив. В то время, когда первый состав «Солистов Москвы» решил остаться на Западе, вы порвали со своим оркестром, но возвратились назад.

Из-за чего?

— Тогда не было человека, кто знал, как повернутся события. А для музыканта отъезд на ПМЖ означал невозможность играться в БЗК, в ленинградском Громадном зале, в городах России. Если ты себя ведешь «прилично», ты выездной, играешься и в том месте, и тут. А вдруг уехал, въезд обратно запрещен. Мне было серьёзнее остаться. А с оркестром история оказалась некрасивая. Французский администратор решил стать хозяином «Солистов».

И оркестр раскололся. Музыкантов можно понять, поскольку в Российской Федерации тогда было тяжелое время, они выехали с женами, бабушками, детьми, кошками и собаками. Все, что происходило, это был по сути бабий бунт. Жены музыкантов говорили, что не желают обратно в Москву.

А администратор угрожал: если не подпишете бумагу о том, что это я вас «сотворил», в Москву пошлю. И большая часть эту бумагу подписало. Тогда я их кинул и зарекся когда-либо иметь собственный оркестр.

Но вмешалась Нина Дорлиак, и оркестр возродился на родине.

— В СССР вас ни в чем не ограничивали?

— в один раз я три дня был невыездным. На мое имя пришло приглашение, подписанное Гербертом фон Караяном, в Берлинскую филармонию на место концертмейстера. Меня позвали на беседу и задают вопросы: «Где и в то время, когда вы общались с Караяном?» Отвечаю, что нигде, легко конкурс транслировался по телевидению.

По всей видимости, услышав мою игру, Караян отправил это приглашение. На это мне ответили: «Мы помогаем лишь слаборазвитым государствам, а Германия к ним не относится. Исходя из этого мы должны подуматьЙ» «А как же я определю о вашем ответе?» — задал вопрос я. «Мы вас сами отыщем и скажем», — был ответ. Затем меня и сделали невыездным. Они думали, в случае если меня кличет Караян, я ни за что не возвращусь. Но у меня и в мыслях не было трудиться в германском симфоническом оркестре.

В общем, собственный шанс уйти к Караяну я не применял. А ведь солист в таком оркестре был в праве записать сольную пластинку. Вышло бы так: дирижер Караян, солист оркестр и Башмет Берлинской филармонии.

В общем, попадание в десятку. Но я опасался и потому не дал согласие. А через три дня меня «выпустили» — я определил об этом от Рихтера. Я тогда игрался в ансамбле, собранном специально для него, и в первых рядах были гастроли в Греции и Болгарии.

Меня пробовали не разрешить войти, но Рихтер объявил, что замены быть не имеет возможности. Он поставил ультиматум: «Я без этого молодого музыканта не отправлюсь».

— Неужто не появлялось и мысли сбежать от Рихтера к Караяну?

— Видите ли, близость к «альма опытен» для меня кое-что означала. Время от времени на вопрос, из-за чего я не уехал, я отвечал: «Моя дочь получает образование Столичной консерватории». И сходу ясно. Я ощущаю большую традицию Столичной консерватории.

Она дает выпускникам наибольший уровень, замечательно экипирует их музыкальной грамотой.

— И на Западе это постоянно оценивали по преимуществу?

— Кое-какие отечественные музыкальные изюминки непостижимы для исполнителя-европейца. К примеру, о Чайковском тяжело сказать с западным человеком. По причине того, что его музыка близка и понятна лишь русской душе.

— Исходя из этого западные импресарио уверены в том, что русских композиторов лучше играются русские исполнители.

— Это непростой вопрос. Я-то, к примеру, считаю, что и Шуберта лучше играются русские. Отечественная нация большое количество моложе европейских, а в юности все склонны к максимализму. Исходя из этого отечественные piano и forte — все равно что их pianissimo и fortissimo.

Мы можем себе позволить сорвать рубаху на сцене, а они нет. По причине того, что это должно быть честно.

— Европейцы так не могут?

— У них все по-второму. Вот вам пример. В то время, когда я победил на конкурсе в Мюнхене, где выполнял Шуберта, мой импресарио повез меня к себе домой, где собрались различные знаменитости. И среди них человек с говорящей фамилией — Кайзер.

Культовый германский критик. От него зависело, будет артист выступать либо нет. В случае если Кайзер хвалит музыканта, перед ним раскрываются все двери, в случае если напротив — о нем забывают.

Меня он весьма хвалил. Позже мы сидели за столом, и я ему сообщил: «Я человек юный, а Шуберт — композитор не русский. Прекрасно, если бы вы меня мало покритиковали». Он отвечает: «Раз вы так пытливы, юный человек, я вам сообщу: для Шуберта ваша кульминация была через чур драматична».

Я принял это к сведению, возвратился в Москву и, играясь в Гнесинском зале сонату Шуберта, выполнил эту рекомендацию…

— И…

— … И в одной из газет вышла статья весьма гениального критика Евгения Баранкина о моем концерте. В целом хвалебная, но в том месте была фраза: «В кульминации недоставало драматизма». Тогда я сообщил себе: «А шли бы вы оба к чертовой матери — и ты, великий Кайзер, и ты, Женя Баранкин».

С Женей мы, кстати, громадные приятели. Но тогда я сделал вывод, что буду играться, как мне нравится. Драматизм — вещь относительная.

У романтиков он один, в музыке барокко второй. Музыкантов, каковые это ощущают, делается больше, среди них и альтистов.

— Последнее благодаря вам.

— Нескромно с моей стороны соглашаться. Но композиторы, каковые писали для меня, по сути писали для альта. А произведения прекрасные!

К примеру, «Стикс» Канчели, Второй концерт Александра Чайковского. Но лучшая вещь — концерт Шнитке для альта. По окончании него альт был возведен на то место, которого он хорош.

Сейчас уже никто не сообщит, что в альтисты идут неудавшиеся скрипачи.

— Значит, альт вернули в правах два человека, Башмет и Шнитке?

— Не только. История альта началась не с меня. Имеется великие предшественники.

Вадим Васильевич Борисовский, основатель советской школы и русской, и Федор Серафимович Дружинин — педагог, человек, что превосходно шлифует вкус. Шнитке вправду сделал очень многое, дабы инструмент услышали. Так как его концерт возможно сыграть лишь на альте — на виолончели либо скрипке не окажется.

— Значит, реванш вероятен? Так как было время, в то время, когда альт и скрипка соперничали на равных, и лишь в эру Моцарта скрипка взяла верх.

— Альт утвердился в семье первостепенных инструментов, и скрипачам приходится сторониться. Время от времени говорят: скрипка — это дама, а альт — ее мужская версия. Ничего аналогичного! Голос альта — как контртенор: и не дама, и не мужчина. Эта красота вне пола и имеется альт.

Но реванш вряд ли вероятен. Альт звучит тихо, а сейчас кто громче играется, у того больше шансов на успех. Скрипки Страдивари владеют божественным тембром. А публику иногда завлекает сила звука. Свойство «пробить» зал. К счастью, этим качеством творения Страдивари не обделены.

Добиться признания толпы скрипачу несложнее. Так как что часто делает нехорошей скрипач, в то время, когда играется неклассическую музыку? Начинает играться ужасные глиссандо.

— Нашумевшая Ванесса Мэй — представительница этой «современно-громкой» школы?

— Ванесса — по большому счету вторая категория. Это грамотный коммерческий проект. Но в случае если сказать о таком стиле игры, я скорее предпочту Нэйджела Кеннеди. Он влюблен в Джимми Хендрикса и мыслит на его языке, это без шуток.

А Ванесса хорошо играется и весьма хороша собой. Это шоу. Но и от него имеется польза.

Вот она играется из «Времен года». А парень из рабочего квартала захочет сводить куда-нибудь девушку, наткнется на афишу и поразмыслит: «Гм, Вивальди, Вивальди… Где-то я о нем слышал. А, так это же тот юноша, музыку которого играется Ванесса Мэй.

Нужно сходить».

— А по большому счету просветительством музыкант обязан заниматься? Вот вы ездите в провинцию. Сравнительно не так давно по линии «Дирекции концертных программ Минкультуры» совершили гастроли по маршруту Самара — Тольятти — Новокуйбышевск…

— Играться в глубинке — немыслимое наслаждение. Народ в провинции и музыкальный, и душевный. Я слышал в том месте необычную песню в исполнении деревенской девушки: она поет о том, что жалеет суженого — жалеет за то, что он ей поменял и страдаетЙ Где еще вероятна такая реакция на измену?

Поездки в регионы — не просто наслаждение либо миссионерство, но и радость от того, что ты и собственному отечеству можешь послужить.

— Народная любовь — вещь неоднозначная. Как-то по окончании маленькой заметки о вас к нам в редакцию позвонил читатель и задаёт вопросы: «Какие конкретно отношения у Башмета с нечистой силой?» Задаю вопросы: «Откуда?» А он: «Но так как Башмет — прототип альтиста Данилова из романа Орлова». — «С чего вы забрали, что он прототип?» — «Да на обложке его фотография!» Вас эта путаница не смущает?

— Понимаете, в передаче «Вокзал грезы» я уже пробовал раз и окончательно развеять данный миф. Разыскал подлинного — прототипа и автора Орлова Данилова — альтиста Грота. на данный момент данный прототип на пенсии, а когда-то трудился в Громадном театре и был другом автора, из этого все опытные навороты. И они говорили, как показался роман.

А в конце передачи меня ожидал сюрприз. Орлов заявил: «Пришел я к вам с удовольствием, по причине того, что вы в самом деле частично прототип». И вручил мне японское издание «Альтиста Данилова». Оказывается, японцы меня весьма обожают и попросили разрешения поместить на обложке. И я у них оказался в национальном стиле, с японскими, чуть-чуть раскосыми глазами. Они, кстати, уверены, что роман — это мое жизнеописание.

Время от времени японцы меня именуют «Юрий Гагарин на альте», по причине того, что он, согласно их точке зрения, открыл космос, а я альт. И вдобавок на Западе меня обожают именовать русским Паганини. Но я предпочитаю быть не вторым Паганини, а первым Башметом.

По-моему, мне это удалось.

— Назначение дирижёром и руководителем оркестра «Новая Российская Федерация» было для вас неожиданным?

— Перед тем как я занял данный пост, мне в течение года поступали предложения от вторых коллективов. Но «Новая Российская Федерация» — оркестр юный, тут большое количество новых талантов, с которыми нужно трудиться. Прекрасно бы, дабы коллектив еще увидели в правительстве и помогли по-настоящему подняться на ноги. Так как музыканты для того чтобы уровня во всем мире ценятся по-особенному… До тех пор пока у нас уделяют мастерству куда меньше внимания, чем подобает культурной державе.

По окончании распада Альянса я прекратил ощущать, что за мной такая держава. Довольно часто чувствую себя гражданином страны третьего мира — что Российская Федерация, что Сенегал какой-нибудь. Нужно самим ценить собственную культуру и помогать ей, тогда покажется и уважение со стороны.

 Евгений Белжеларский

ДНИ ЛЁТНЫЕ (1965) первая ключевая роль Юрия Кузьменкова и Веры Алентовой


Записи каковые требуют Вашего внимания:

Подобранные по важим запросам, статьи по теме:

Катерории: В мире кино   Тэги: лучше играют русские